Падающие звёзды

Именно так молодежь обычно переживает свой первый опыт предательства, сказала себе повзрослевшая Кристина. Истина заключалась в том, что Маркус оказал ей услугу, когда разрушил ее иллюзии. Она не держит на него зла. Просто Кристина не забыла тот мучительный урок, который он преподал ей. Она не боялась его. Он не мог больше причинить ей боль. Ведь Кристина уже не та наивная восемнадцатилетняя девочка.

Как только их выпустили из классной комнаты, Кит и Робин выследили своего дядю и официально представили его своим новым подружкам по детским играм. Всего лишь через несколько минут Маркус выяснил, что Ливи – спокойная и задумчивая девочка, в то время как Делия – более смелая и неугомонная. Именно Ливи побежала спрашивать разрешения у мамы, чтобы поиграть на улице с мистером Грейсоном, а Делия в это время уже мчалась за своим пальто и варежками. Она первой оказалась у двери, нахлобучив на голову нелепую шляпку с множеством оборок, и небрежно натягивая варежки наизнанку.

Маркус присел на корточки рядом с ней.

– Могу я помочь? – вежливо спросил он.

Когда девочка кивнула, он вывернул ее варежки, а затем перешел к завязыванию лент шляпки.

– Ваши глаза двух цветов, – сообщила она ему. – Они зеленые с золотыми блестками. Это сделали феи?

– Может быть, и они.

– Это очень красиво. Я бы хотела иметь золото фей в своих глазах.

Маркус поднялся и натянул собственные перчатки.

– У тебя есть серебро фей, – проговорил он. – Словно голубое небо с серебряной пылью. Это намного, намного красивее.

– Голубое небо с серебряной пылью. – Она задумалась. – Тогда и у Ливи тоже. И у мамы.

– Да.

– Да, – повторила она, удовлетворенно кивая. Делия взяла его за руку, посмотрела вверх и улыбнулась.

Это была всего лишь детская улыбка, полная доверчивой невинности, и крошечная детская рука в варежке, сжимавшая его руку. Ни то, ни другое не должно было беспокоить или удивлять его. Но он все равно был обеспокоен, потому что слишком глубоко ощутил этот маленький жест, словно что-то кольнуло его в какую-то чувствительную область сердца, задело старую рану.

Он отвел глаза от невинного, запрокинутого лица девочки и слишком хорошо знакомых серебристо-голубых глаз, и тревожащее ощущение прошло. Маркус сказал себе, что просто сбит с толку, вот и все, а кроме того, излишне чувствителен из-за недостатка сна.

Кристина сидела в гостиной, вышивая носовой платок, и слушая, как Пенелопа изливает беспокойство по поводу устройства Рождественского бала, который должен был состояться на следующую ночь.

– Не могу придумать, что можно сделать. – Оттолкнувшись от загроможденного письменного стола, Пенни сложила руки на едва заметно округлившемся животе. – Едва ли я смогу попросить мисс Николс держаться подальше. И бессмысленно надеяться на то, что она сломает ногу. Когда она узнает, что Маркус здесь, то непременно приедет, даже если ее принесут на носилках.

– Я так понимаю, что мисс Николс пытается женить на себе мистера Грейсона. – Кристина воткнула иглу в ткань с гораздо большей силой, чем было необходимо.

– Она охотилась бы за ним с собаками, если бы это было возможно. А так как мисс Николс не может этого сделать, то будет надоедать ему до смерти.

– Мисс Николс – ваша близкая соседка, – проговорила Кристина. – Едва ли вы могли не пригласить ее, даже если бы и знали, что он приедет. Кроме того, мистер Грейсон может не возражать против ее интереса. – Она ощутила укол чего-то неприятного, напоминающего ревность. Кристина сердито уставилась на узелок, который только что завязала. – Я полагаю, что она выросла весьма привлекательной. Мисс Николс была очень красивым ребенком, когда я впервые… когда я в последний раз видела ее на вашей свадьбе.

Пенелопа слегка повернулась в кресле.

– Тогда мы сами едва вышли из детского возраста. Ведь именно тогда ты в последний раз видела Маркуса?

Кристина натянуто кивнула.

– Тогда, осмелюсь сказать, ты заметила, как сильно он изменился.

– Я надеюсь на это, – послышался мужской голос от двери. – Мне бы не хотелось выглядеть зеленым юнцом, когда я нахожусь на волосок от старости.

От звука его голоса сердце Кристины сделало быстрый, глупый скачок, точно так же, как это было в прошлом, когда он подходил близко к ней. Она стиснула зубы и решительно повернула голову к двери.

Маркус прислонился к дверному косяку, его глаза казались темными и непроницаемыми в тени дверного проема. Физически он мало изменился. Десять лет назад он уже был высоким, поджарым, но мускулистым и сильным. Зрелость добавила немного ширины его плечам и крепкой груди… но она ведь заметила все это и раньше, упрекнула себя Кристина. Ради всего святого, ведь ей не нужно было снимать с него мерки. Она с трудом отвела взгляд.