Падчерица Фортуны

Анна посмотрела на часы — что-то родители задерживаются, да и Антон куда-то пропал, она ждет их в фойе больницы уже больше получаса. Лакрицина подошла к большому зеркалу, закрепленному на стене, и поправила волосы. Теперь, когда она их помыла и уложила феном, да еще с макияжем на лице, Анна была вполне довольна своим отражением. Да и фигура у нее теперь как у самой настоящей манекенщицы — за время болезни, если кому можно назвать болезнью, Аня похудела килограммов на семь. Катерина, когда навещала подругу в больнице, теперь смотрелась на ее фоне как огромный африканский слон. Конечно, Лакрицина не упустила шанс и спросила Катю, все ли было нормально у нее на дне рождения, на что подруга, не задумываясь, ответила, что все было хорошо, пока Аня не сползла на пол в кухне. Ни о каком скандале Катерина, естественно, ничего не знала, и Аня оставила эту тему. Какой смысл переживать из-за того, чего никогда не было? Тем более что Владимир Олегович сказал, что с ней точно все в порядке, а если это говорит практикующий психиатр, то надо верить.

— Все, мы пришли! — Первой в фойе вырулила Тамара Андреевна, она обмахивалась сумочкой как веером. — Какая жара сегодня на улице, а у них кондиционеры почти не работают! — недовольно протрубила она, подходя к дочери.

— Нас учили с тобой общаться. — Геннадий Ильич едва поспевал за женой. — Сказали, если у тебя начнутся какие-то странные поведенческие реакции, чтобы мы сразу же звонили специалистам.

Анна поморщилась. Еще не хватало, чтобы они за ней следили! И вообще, родителям уже пора к себе домой, потому что Аня не представляла, как они будут вчетвером ютиться в трехкомнатной квартире.

Последним вышел Антон. Большие пятна пота растекались на его светлой рубашке под мышками и даже на животе. Муж всегда был довольно полным и рыхлым, но почему-то именно сегодня Аня заметила, как он неряшливо выглядит. Несексуально, что ли. Как кусок дрожжевого теста.

— Поехали! — только и сказал Антон и махнул родственникам рукой. Лакрицин включил в машине кондиционер на полную мощность, и Тамара Андреевна наконец перестала жаловаться на слишком жаркое лето.

До дома они ехали молча. Антон включил какую-то радиостанцию, и теперь Анна с раздражением слушала, как писклявый женский голос что-то там пел о Париже. Аня напряглась: «Сразу после дня рождения мы должны были улететь в Париж, и мы не поехали, потому что я попала в больницу или…» Она осеклась. Конечно, можно было спросить об этом Антона, но, с другой стороны, если опять ничего этого не было, она снова даст родным повод усомниться в ее психическом здоровье. Зачем? Анна решила промолчать, а потом как-нибудь исподтишка выведать у Антона их планы после дня рождения.

— Мы, наверное, пойдем с папой прогуляемся, — Тамара Андреевна взяла мужа под руку, — вам надо побыть одним, поговорить. Мы в кино сходим или в кафе, вернемся часа через три.

Видимо, Тамара Андреевна решила, что у Ани сексуальный голод в связи с месячным воздержанием, и давала возможность супругам побыть наедине. Лакрицина поняла это сразу, понял и Антон, но менее всего Анне сейчас хотелось кувыркаться с мужем в постели. Он вообще перестал возбуждать в ней хоть какие-то плотские желания. Странную метаморфозу Лакрицина отнесла к периоду реабилитации после комы и решила по этому поводу не расстраиваться, но с благодарностью приняла решение родителей свалить куда-нибудь на вечер. Анне очень хотелось принять душ, переодеться и просто поваляться дома на своей любимой кровати в спальне или посмотреть телевизор на уютном диване в гостиной.

— Хорошо, только долго не гуляйте! — Она помахала родителям рукой, а Антон вытащил из машины сумки с ее вещами.

— Соседи-то больше не беспокоили? — спросила его Анна, когда они вошли в лифт. Она вспомнила, что ее все время одолевали соседки снизу, потому что они с Антоном их затопили.

— С чего? Есть повод? — нахмурился Антон, и Аня на полуслове замолчала. «Так, значит, этого тоже не было». Лакрициной стало физически плохо — чем дальше, тем больше она вспоминала то, чего никогда не было в действительности. Если так и дальше пойдет, ей придется добровольно сдаваться в психушку.

— Аня, ты чего такая бледная? — Муж открыл дверь и с опаской посмотрел на жену.

— Душно, лето-то жаркое, — отмахнулась от его вопросов Анна и первой вошла в квартиру.

Лакрицина облегченно вздохнула. Она помнила в своей квартире каждый метр: вот коридор, если посмотреть направо, то будет ванная комната, а чуть дальше туалет. Если пройти по коридору прямо, то выйдешь на кухню, а слева — все три комнаты, одна смежная и две с отдельным выходом. Из спальни есть дверь на большую лоджию, там долго лежал труп дворника, пока Анна не перенесла его в морозильный ларь. Или нет, ей тогда помог Антон.

Анна оцепенела, она прямо сейчас в мельчайших подробностях вспомнила, как они поругались с Антоном, как он ушел куда-то на ночь глядя, а потом пришел дворник и стал ее душить. И она его убила. Лакрицина уловила запах крови, и ее вырвало прямо себе под ноги.