Падение

– Не уезжай, Люс! – крикнул он, упираясь ногами в пол, потому что его потащили прочь.

– Я ненадолго, – выдавила шепотом, не зная даже, слышит ли он. – Скоро вернусь. Обещаю.

– Не бросай меня! – бессильно простонал Джуд. – Не бросай… – прошептал он в последний раз, сдаваясь.

Я не знала, что хуже – смотреть, как его, поникшего, сломленного, уводят, или повернуться к нему спиной и пойти на посадку. Сцена мучила меня весь полет до Аризоны. И, кажется, на выходе из самолета от прежней Люси Ларсон ничего не осталось…

Глава семнадцатая

РОЖДЕСТВО ПРОШЛО МИМО меня. Не то чтобы я совсем его не заметила – попробуй тут не заметь, когда все семейство, включая самую дальнюю родню, собирается под одной крышей и трещит без умолку. В унтах звенело с утра до ночи. Я не пряталась в комнате, избегая компании, но и не искала общения. За весь праздник не сказала и пары фраз. Жизнь больше не имела смысла. Или я просто перестала его искать…

Свернувшись калачиком в старом дедушкином кресле, я глядела на опутанные цветными гирляндами кактусы и пыталась представить, чем сейчас занимается Джуд. Под влиянием момента вытащила телефон, набрала «Счастливого Рождества. Целую» и нажала кнопку, прежде чем успела опомниться. Потом полночи ждала ответа, ежеминутно проверяя экран. Ничего. Вновь потекли бессонные ночи. Долгие часы я проводила в соседней студии танцев в попытке выбросить из головы тяжелые мысли. В новогоднюю ночь я, словно зомби, выползла на кухню в поисках кофейника.

– Думала, только мне не спится, – услышала я вдруг.

Спросонья я даже не вздрогнула. Мама встала, достала из буфета чашку, налила мне кофе и, не спрашивая, плеснула туда молока.

– Спасибо.

– Пустяки.

Она снова села и уставилась на меня, будто чего-то ожидая. С мамой никогда ничего не знаешь наверняка. Может, она хочет, чтобы я поделилась с ней планами на жизнь и мы вдвоем обсудили бы мое прекрасное будущее. А может, хочет сказать, что моя новая прическа совершенно мне не к лицу. Я успела выпить полчашки, когда она наконец решилась.

– Что ж, мне надоело ждать, пока ты признаешься, что гложет тебя изнутри. Люсиль, что с тобой? Почему ты такая подавленная? Знаю, это как-то связано с Джудом. Не пойму только, что у вас случилось?

Я поджала губы, услышав свое полное имя, и скривилась, когда мама упомянула Джуда. Его имя ножом полоснуло по сердцу. Вздохнув, глотнула кофе и пошла на попятную:

– Не уверена, стоит ли нам быть вместе.

Вдаваться в подробности я не стала. И так по одной фразе понятно, в чем моя беда. Мама кивнула и, задумавшись на секунду, уточнила:

– Хочешь сказать, вам не стоит быть вместе или вы не должны быть вместе?

От долгой бессонницы соображала я туговато.

– А есть разница?

– Конечно. – Она потуже затянула пояс нового халата. – «Стоит или не стоит» – это субъективное восприятие. А «должны» – совсем другое дело. Оно означает какие-то обязательства перед другими людьми. Тут от тебя ничего уже не зависит. Так что да, разница есть, причем большая.

Она пристально глядела на меня. Лучше бы я продолжала ворочаться в постели без сна, чем вести ни свет ни заря философские беседы с мамой.

– Не понимаю, – сказала я.

– Хочешь знать, что я думаю? – озабоченно взирая на меня, спросила мама.

– Давай.

Мне очень был нужен ее совет. За последние месяцы нам удалось наладить отношения, после смерти Джона давшие солидную трещину.

Я сделала шаг навстречу, она тоже, и где-то на полпути мы встретились. Она не хотела терять дочь, своего единственного ребенка; я не хотела терять мать. Это был большой шаг, и я мысленно благодарила ее за это. Теперь мама иногда даже вкладывала записочки в посылки, которые они с папой присылали мне.

– Если взглянуть со стороны, вам с Джудом, конечно же, не стоит быть вместе, – начала она медленно, следя за моим лицом. – И в то же время вы должны быть вместе.

Я потрясла головой. Бред какой-то, ничего не понимаю. Не разговор получается, а сплошной оксюморон.

– О'кей, мама. Ничего не понятно… – Я зажмурилась: голова болела все сильнее. – Так мы должны быть вместе или не должны?

– Должны, – тут же сказала она.

Ну хоть какая-то ясность… Правда, лучше уточнить, потому что сама я во всех этих домыслах «стоит – не стоит» без тяжелейшего приступа мигрени не разберусь.

– Почему ты так уверена?

– Милая… – Мать взяла меня за руку – Ты начиталась сказок и витаешь теперь в облаках. Любовь – штука непростая. Особенно если она настоящая. Она далеко не всегда окрыляет, порой хочется рвать на себе волосы. – Мама замолчала, улыбаясь своим мыслям. – Но любовь того стоит! Не давай себя ослепить. Жизнь никогда не бывает идеальной, и сами мы далеко не совершенны. Тогда почему от любви мы ждем одного лишь безоблачного счастья?

– Я все понимаю, мама. Правда… – Я принялась водить пальцем по краю чашки. – Но согласись, одной любви ведь мало.

– Детка… – Мама посмотрела так, будто я сморозила несусветную глупость. – Ну конечно же! Конечно же, мало!

Кажется, эти неожиданные посиделки на кухне ни к чему не приведут.