Падение

– И русалки, – зевнул Баухаус и прикрыл глаза. – Они знают все.

– Потому что они чудовища, – сказал Туби. – Пэн не зря вообще к ним не лезет и не пытается отобрать их земли. Помнишь того парня, Кормика, который сунул палец в лагуну? Они вынырнули и попытались его утащить, но мы успели его схватить…

На него упала тень. Повернувшись, он увидел, что Ботик уходит куда-то в сторону скал:

– Ты куда?

Ботик шел по тропинке, которая вела обратно в джунгли Нетландии, разноцветные, как в ярком сне. Ветер выдул песок из его волос и охладил обожженную солнцем грудь. Странное это чувство – быть самому по себе, без обязанностей или приказов, которые нужно исполнять. Он вспомнил, что когда-то и у него не было имени. Он был просто мальчишкой Питера, как и все другие. Лишь когда он попал во внутренний круг Пэна, состоящий из шести Пропавших мальчишек, его имя извлекли из пепла и написали чернилами на спине. Он вспомнил, как однажды увидел его отражение в пруду. Он должен был гордиться. Но в то мгновение, увидев выжженное на коже имя – БОТИК ЛЕССО, – он лишь разозлился на того, кто это имя у него отобрал.

Он приплыл в Нетландию в поисках новой жизни. Прежняя жизнь была невыносимой. Папа, который исчезал на много месяцев и возвращался с очередной новой женой; мама, которая терпела все это и заливала горе вином. В доме не было ни еды, ни чистой одежды, ни воды, чтобы помыться. Он сам себя воспитал, кормясь в лесу и на болотах и отчаянно желая, чтобы прилетели феи из Нетландии и спасли его – однажды так и случилось. Большинство его ровесников хотели попасть в Школу Добра и Зла. Получить шанс стать всегдашником или никогдашником. Участником сказки. Но он хотел свободы. Без родителей. Без директоров. Никаких правил, никакого Добра и Зла.

Лишь добравшись до Нетландии, он понял, что мальчики-беглецы еще сильнее зависят от правил и правителей. Вот почему Пэн был для них не Директором школы, а королем.

Остров погрузился в тишину, Ботик разглядывал раскачивающиеся деревья. Впереди стоял плакат, вкопанный прямо в землю: «РОЩА ПЭНА».

Ботик пинком свалил его.

На острове было восемь лагун, на поверхность то и дело всплывали пузыри, переливаясь всеми цветами радуги. До него доходили разные слухи. Что русалки не стареют. Что у них зубы сделаны из алмазов. Что они наблюдают за миром снизу точно так же, как птицы сверху, и знают все людские тайны, и хранят эти тайны в виде жемчужин. Он не знал, есть ли в этих слухах хотя бы крупица правды. Питер запрещал разговаривать о русалках, потому что боялся их, а Питер запрещал все, чего боялся. Но Питера здесь нет. И Ботик был готов заплатить любую цену, лишь бы узнать тайну того, куда отправился Питер и эти мальчишки с ожерельями-солнцами.

Он подошел к краю розового пруда и глубоко вздохнул.

А потом прыгнул в воду «солдатиком».

Далеко он добраться не смог. Лагуна сопротивлялась, словно почувствовав чужака. Вода превратилась в розовый пар. И пахла она странно – как жженый шалфей, от которого щипало нос и путались мысли в голове. У него заканчивался воздух… А потом послышался громкий шум, словно вздохнуло большое животное или сошел оползень. Что-то схватило его снизу, течение, волна, сила. Его потянуло вниз…

А потом он оказался на месте.

Словно время кто-то обрезал или разорвал. Часть его памяти куда-то делась.

Он был под водой, на дне лагуны, сидел на кресле из белых кораллов, к которому золотыми наручниками приковали его руки и ноги. Вода была не розовой, а совершенно прозрачной – все вокруг выглядело как в самом чистом зеркале. Он вдыхал и выдыхал, словно по-прежнему оставался на земле, но воздух, вылетавший из его носа и рта, превращался в маленькие пузырики.

Но кто его сюда посадил?

Ботик поднял голову.

Вокруг сновали сотни русалок, целая армия блестящих, мускулистых тел и прозрачных рыбьих хвостов, розовых, фиолетовых и синих, женщины – в лифах из морских звезд, мужчины обернуты в водоросли, словно в упряжь. Юные и сильные тела, длинные, искривленные когти. Старших нигде видно не было. Но сильнее всего застучало сердце Ботика, когда он увидел их лица – в золотых масках, закрывавших каждый дюйм, кроме глаз, а глаза были совершенно нечеловеческих цветов – розовые, оранжевые, лаймовые, – таких же цветов, как сама вода в лагуне.

Один из русалов, впрочем, отличался от остальных. Его грудь была шире и мускулистее, чем у остальных. Маска была не золотой, а ярко-белой, как коралл, к которому приковали Ботика. Еще на нем была корона, сделанная из акульей челюсти. Когда он подплыл к Ботику, его сопровождали еще три русала – похоже, стражники.

– Ты хочешь знать, где сейчас Пэн, – сказал Русалочий Король и внимательно посмотрел на пленника.

– К-к-как ты узнал? – спросил Ботик.

Русалочий Король проплыл вокруг него.

– Ты пришел сюда, чтобы узнать, сможешь ли ты заменить Пэна. Сможешь ли ты стать королем вместо него.

Ботик замер, когда хвост Русалочьего Короля коснулся его затылка.