Падение "ангелов" (СИ)

— Мой ответ такой же, господин Фемистокл. Лучше оставаться капитаном «Теней» и продолжить нести службу всему Рейху дальше, нежели оберегать один город. Губернаторы, министры, священники и солдаты — все мы несём клятву послушания всей Империи, а не отдельному региону.

— Я вас понимаю. Вы прошли столько битв и протоптали столько дорог… где вы родились? Сиракузы-Сан-Флорен? И где вы сейчас? Ох, Данте, я предлагаю вам больше, чем деньги, славу и роскошь. Я хочу вам дать малую родину, дать вам дом и свою землю, за которую вы смогли бы сражаться.

— Мой дом — Рейх, за него и бьюсь, — свинцовыми словами оформил свой отказ капитан. — Нет, вы сможете найти другого человека для этой работы. А теперь извольте, мне нужно идти и собирать вещи.

Капитан стал удаляться от Фемистокла, который остался стоять на том же месте и смотрел вдаль на Данте, который с каждой секундой уходил всё дальше. Правая рука полководца опустилась к карману жилетки, и через мгновение оттуда показалось дискообразное металлическое устройство, зажатое в пальцах.

— Господин, — обратился Фемистокл. — Я хочу сказать, что привлечь кого-либо из ордена Палачей к нашей великой миссии… созданию безопасности для Афин не удалось.

— А что с герцогом Доуху!? — раздался грубый мужской голос, исковерканный помехами. — Он дал вам утвердительный ответ?

— Пока ничего внятного, господин. Мы могли бы его привлечь, если бы он ушёл в запой. Я хотел поговорить… как его… с Андронником, но тот куда-то успел улизнуть после боя.

— Что ж, — прозвучал слабый рык. — У нас сейчас и так достаточно союзников для нашей великой цели, но всё же радостно было бы видеть ещё пару сторонников.

— Да, господин. Я хотел бы ещё раз поговорить с герцогом. Мне кажется, в этот раз я смогу его убедить стать нашим помощником.

— Ладно, Мастер-Защитник, нам следует перейти к следующему этапу нашего плана. Приступайте к его исполнению, убедите Доуху и готовьтесь навестить Афины.

Глава 5. Тёмные замыслы

Глава 5. Тёмные замыслы

Следующий день. Афины.

За окном стоит жаркий летний день, яркое палящее солнце взошло в зенит остановившись на небосводе подобно яркой лампочке, озаряя великий город. Над головами множества людей стелется светло-голубая небесная гладь, радующая глаз своей чистотой и светлостью, словно это символ того, что времена бесконечных воин и запустения в городе прошли, уступая место величественному времени покоя и благодати.

Афины, за то недолгое время пребывания в лоне Империи, превратились из захудалого городка, задыхающегося под собственным весом, социальными нечистотами и исполинского коллапса, в сиятельный град славы и величия Рейха, в бриллиант всей Греции. Вместо полога руин, теперь высятся небоскрёбы и высокие дома, магистрали сменили разрушенные улочки, а новая, крепкая власть стала в городе незыблемым абсолютом, которую все должны бояться, капища ложных богов обратились в сияющие золотом и серебром храмы Империал Экклессиас, где от утренних литургий и месс до вечерних и всенощных, чтут и славят Господа.

И вся эта картина новой славы и величия видна из окна трёхэтажной постройки, выкрашенной в цвета бархатного рассвета — нежный розовый цвет объял здание, а его крыша выложена красной черепицей. Внутри постройки, на самом третьем этажей, в небольшой комнате, пол которой выложен паркетом, стены обклеены белоснежными обоями с узорами растений, звучит механическая речь и тембр металла:

— Господин Мастер-защитник, я хочу всего лишь вам сказать, что тогда, Императору пришлось пойти на такой шаг из безвыходности, поскольку наши шансы на победу, согласно всем полученным данным, исцелялись менее двадцати процентами, — на секунду металлический гортанный перезвон утих. — У Империи не осталось иного выбора, нежели применить ядерное вооружение.

— Ха-ха! — рассмеялся Фемистокл, на котором развивается обычный светлый хитон, на котором покоится такого же цвета плащ. — Вот она — сила Рейха, не так ли, Андронник? И вам не жалко всех тех людей, которые сгинули в вихре атомного огня? Вам не жалко, что города стали пылью, что зелёные поля теперь серые реактивные пастбища?

Полумеханический воин, ярость и рвение, холодный разум и стальная логика, заключённые в союз металла и плоти, стоит в ярко-алом костюме, который представлен плотным кожаным панцирем, штанами и сапогами, поверх которого объёмная плащ-накидка с капюшоном, скрывший лицо.

— Вольный Союз оказался более подготовлен, более технически оснащён и заручился поддержкой северных коммунистических еретиков, и вероятность нашего поражения была не менее семидесяти процентов, что негативно сказалось бы на всей геополитической карте Европы, — хладно сказал человек, стоящий на красном ковре перед большим полукруглым столом, за которым, под самым окном, устроился мужчина.

— Да и во имя этого нужно было сжечь миллионы людей… вот это я понимаю, расчёт, — усмехнулся Фемистокл, — даже в Афинах, во время самых жестоких времён самые коварные политиканы были более милосердны.