ПАДЕНИЕ БЕРЛИНСКОЙ СТЕНЫ

Заявление Модрова начиналось так: «Объединение обоих германских государств встает на повестку дня. Немецкий народ займет свое место в строительстве нового мирного порядка, в результате которого будут преодолены как разделение Европы на враждебные лагеря, так и раскол немецкой нации». Главным в плане была поэтапность построения единого германского государства с использованием всего положительного, что было накоплено каждым из германских государств за 40 лет их существования, а также синхронизация продвижения к германскому единству с достижением единства европейского континента. План Модрова учитывал в максимально возможной степени не только интересы представителей демократической части политического спектра обоих германских государств, но и интересы СССР. Предусматривались четыре этапа осуществления плана: 1) сотрудничество и добрососедство в рамках «договорного сообщества»; 2) образование конфедерации, располагающей общими органами; 3) передача суверенных прав органам конфедерации; 4) создание единой Германской Федерации или Германского Союза в результате всеобщих выборов. В качестве предпосылок осуществления плана было названо уважение интересов и прав четырех держав, а также всех европейских государств и военный нейтралитет ГДР и ФРГ во время подготовки создания федерации. Закончил Модров следующими словами: «Эта концепция основывается на демократических, патриотических идеях и движении за единство германской нации из нашей совместной истории и недавнего прошлого. Она основывается на гуманистических и антифашистских традициях германского народа. Она обращена к гражданам ГДР и ФРГ, к мировой общественности, поскольку нуждается в их поддержке»[146].

Политические партии ФРГ (за исключением «зеленых», которые считали недостаточным внимание, уделенное проблемам экологии) не выдвинули серьезных возражений против «плана Модрова»; критику вызвало лишь требование военного нейтралитета для единой Германии. В ГДР также почти никто не возражал (правда, ПДС настаивала на сохранении государственной самостоятельности ГДР при любых обстоятельствах). Однако детального обсуждения инициативы правительства ГДР так и не состоялось. Прибывший в Москву 10 дней спустя канцлер ФРГ, который ожидал, что план Модрова станет главной темой его переговоров с Горбачевым, получил самый неожиданный и самый ценный подарок за всю свою долгую политическую карьеру. Советское руководство внезапно для гостей передало судьбу ГДР в их руки. Горбачев предложил, чтобы «немцы сами договорились между собой» об условиях, на которых должно происходить объединение германских государств.

Советская запись беседы свидетельствует, что канцлер прекрасно подготовился к разговору с Горбачевым. Он начал с того, что правительство ФРГ одобрило предоставление СССР кредита на приобретение продовольствия, и добавил, что готов помогать всегда, когда в этом будет нужда. Вторым безотказным аргументом был намек на то, что Западная группа войск является, по существу, заложником возникшей в Восточной Германии неблагополучной обстановки. В контексте рассуждений о надвигающемся хаосе и грозящей радикализации восточных немцев Коль заявил: «В ГДР дислоцированы советские войска численностью около 400 тыс. человек. Там же живут жены и дети советских офицеров. Долгом советского руководства является их защита. Это элементарная логика, законный интерес, и я его поддерживаю». Только после этого он заговорил о предложенной им валютной унии с ГДР, реализация которой означала бы на деле объединение «с черного хода»: введение марки ФРГ в качестве единственного платежного средства в Восточной Германии неизбежно вело к ликвидации суверенитета ГДР.