Падение драконов

Шестьсот болтов попали в цель.

Никто не промахнулся.

В стене копий образовалась дыра шириной семьдесят шагов. Раздались крики.

— В атаку! — Корнер дунул в боцманскую дудку.

Моряки побросали арбалеты, обнажили мечи и пошли вперед, на ходу застегивая ремни баклеров.

Али-Мохаммед увидел, как легкая кавалерия противника бросилась на обоз, и поджал губы.

— Ваше святейшество, мы должны отступить.

Патриарх смотрел на центр строя, который не смог удержать наемников. Услышал крики и, обернувшись, увидел, что слева от него ополчение тоже не выдержало. В строю открылась зияющая дыра…

В которую бросились рыцари — как будто ничего не боялись в этом мире.

Али-Мохаммед потряс головой: все складывалось ровно так, как он предсказывал. Левый фланг пал, рыцари-наемники, если у них был хоть какой-то разум, даже пытаться не станут помешать людям печально известного Симона Веронского, шелковое знамя которого теперь вилось над рядами врага. И рыцари… могли без помех проехать прямо к патриарху.

— Меня не победить, — сказал патриарх, выпрямился, поднял руку и выпустил луч алого света в сторону рыцарей. Знаменосец графа Симона упал мертвым. Умерли и двое стоявших за ним — их доспехи пылали, стальные сочленения приваривались друг к другу, плоть кипела.

Али-Мохаммед схватился за ступню, обтянутую красным шелком. Руку обожгло, и он в ужасе отдернул ладонь. Лично он не хотел умирать, но он никогда не бросал своих нанимателей. Ну, почти.

— Вы побеждены, и даже того хуже. Теперь это только вопрос…

Патриарх переставлял щиты, чтобы прикрыть свое ополчение. Три вражеских заклинателя все вместе сотворили эманацию.

Молния попала в щит патриарха, а вторая прошла под движущимся щитом, взорвалась в траве под копытами рыцарей Руманола, перепугав и искалечив лошадей. Третье заклинание ударило в знамя патриарха. Сам патриарх и его носильщики рухнули на землю, и многие уже не встали. Под Али-Мохаммедом убило лошадь, и он целую минуту не мог отойти от умирающего животного.

Он перерезал ей горло. Он любил эту лошадь больше, чем людей.

Но ему платили — и хорошо платили — за помощь патриарху. Сейчас тот стоял на ногах и творил заклинания. Везде лилась кровь. Враг был силен, и десятки посыльных и офицеров уже погибли. Али-Мохаммед прикинул, что армия продержится минут пятнадцать, но потом увидел великолепные доспехи графа Симона в толпе рыцарей-наемников и передумал. Враг перепугал лошадей, измучил людей герметическими атаками, застал их почти врасплох. Рыцари Рума уже бежали. Знамя графа Симона вновь взмыло в воздух, его держал другой рыцарь, скакавший рысью. Клин рыцарей резал строй патриарха, как нож — масло, а в руке графа сияло окровавленное копье.

Али-Мохаммед выругался и поискал себе лошадь.

Затем он поехал к патриарху, который восстанавливал свои щиты. К этому моменту Люций сражался уже с четырьмя магами и отнюдь не выигрывал.

Морские пехотинцы Веники прорвались к мосту и теперь стояли на нем, не давая армии шансов на отступление, а от обоза валил дым, говоривший, что патриарх проиграл — даже если сумел бы пробиться. Теперь у них не было еды.

Свежий вражеский боевой отряд вышел из леса прямо перед Али.

— Ваше святейшество. Мы должны бежать прямо сейчас.

Патриарх встал на цыпочки, а затем поднялся в воздух на несколько футов. Швырнул еще один алый луч: весь горный хребет над ними пылал.

Али-Мохаммед поехал к броду. Он оглянулся и увидел, что патриарх следует за ним, как воздушный змей.

Герцогиня Вениканская сидела на лошади посреди развалин патриаршего обоза. Ее кавалерия получила приказ, и обоз подожгли, повозки сломали или опрокинули, терпеливых волов и обезумевших от страха лошадей перерезали.

Перепуганных служек и измученных шлюх обоих полов просто разогнали. Дэниел Фейвор увел зеленый отряд на юг, чтобы проверить, не идет ли к патриарху подкрепление. По пути его отряд рассыпался в стороны. Герцогиню не трогали крики лошадей или женщин, пойманных ее солдатами.

Она отъехала от облака дыма, когда стало жечь глаза, и посмотрела на север, где бойня началась всерьез. Армия патриарха уже пала, а остаткам ее предстояло утонуть. Река разливалась. Герцогиня Вениканская принялась думать о будущем всего этрусского полуострова. Мечты о его объединении перемежались криками отчаяния, но она не обращала на них внимания.

Она услышала лошадиный топот, обернулась и увидела Маленькую Мулен, одну из пажей войска, которая пробиралась между горящих телег. Заметив герцогиню, Мулен подскакала прямо к ней и осадила свою лошадку так, что та присела на задние ноги.

— Моя госпожа, — сказала она, отдавая честь, — капрал Фейвор говорит, что взял языка, что сэра Джуласа схватили прошлой ночью и…

— Веди меня, — велела Жизель, ее лицо стало мрачнее, чем мгновение назад.

Священник, которого они взяли в плен, не пытался сопротивляться, Уа’Хэ сломал ему руку и пару раз ее выкрутил. Священник обмочился и запел как птица. Жизель не стала на него смотреть. Она сразу заметила, что Уа’Хэ старается не попадаться ей на глаза.

— Ну? — спросила она Фейвора.

— Сэра Джуласа схватили прошлой ночью…