Падение драконов

— Значит, они разговаривают.

— Прошу вас… Оно зло, ему не нравится это тело…

— Это тело разрушено, — сказал Кронмир ровным голосом немертвого.

Жизель точно знала, кто — или что — говорит. Она чувствовала нечто в своей голове и видела в его глазах. В правом глазу. На месте левого была рана, где это… вошло.

Она немного сместила свой вес.

— Я могу дать тебе это тело взамен.

— Это приемлемо, — сказал Кронмир.

И она заставила себя это сделать. Она боролась со своим ужасом перед одайн и отвращением к тому, во что превратился Кронмир. Сцепив руки, помогая себе острым лезвием меча, она, преодолевая невероятную отчаянную силу священника, опускала его лицо все ниже, дюйм за дюймом, пока оно почти не коснулось лица Кронмира, как будто они были парой влюбленных. И черви выскользнули из глаз Кронмира. Она терпела, пока окровавленные извивающиеся черви не переползли в орущего священника. Тот медленно перестал сопротивляться.

Уа’Хэ, пришедший с топором, отвернулся.

— Приемлемо, — сказал священник, который внезапно перестал кричать. Голос был ровным. — Намного лучше. Повреждено только плечо. Начну починку.

Жизель подсекла ему ноги, прежде чем существо полностью взяло контроль над телом, и двумя ударами рукояти меча сломала колени.

Немертвый не закричал. Но его руки устремились к ней, и она пнула одну из них, уворачиваясь.

— Это бесполезно, — сказал голос. — Нам больно. Прекрати.

— Обмотай это сетью и отнеси Изюминке, — распорядилась Жизель.

— Это неэффективно, — возразило тело священника.

— Да, леди, — сказал очень впечатленный Дэниел Фейвор. — А Кронмир?

— Оставь меня, — велела она. Довольно любезно, вот только голос звучал не по-человечески. Фейвору захотелось выйти. Он был крепким человеком, но это оказалось слишком даже для него.

— Я с ней побуду, — сказал Длинная Лапища.

Палач истекал кровью на полу. Уа’Хэ сломал остальные конечности твари рукоятью топора. Затем они замотали ее в охотничью сеть.

— Примерно через шесть часов черви наберут достаточно силы, чтобы напасть на лошадь, — сказал Хобб остальным. Все вели себя осторожно и, встретив дюжину рыцарей графа Симона, с глубокой благодарностью передали им тварь. Все боялись одайн. Как чумы.

В подземном зале Жизель сидела у искалеченного тела своего друга. Она немного поговорила с ним, и он не ответил. Она так и не вспомнила, что говорила. Возможно, она рассказывала о своей безнадежной страсти к императрице, или о своем первом котенке, или о жизни в лесу. Но в какой-то момент его правое веко дернулось, а рука шевельнулась.

Солдат патриарха чаще отпускали, но некоторых резали на месте. Ей не было до этого дела. Она спела несколько песен. Она ненавидела себя, потому что не могла заставить себя к нему прикоснуться — так плохо ей было от того, что с ним сделали. Но ей хватило храбрости преодолеть это. Она взяла его за руку. Ту, на которой не хватало трех пальцев. Ту, которая слегка дергалась.

Она держала его за руку, как держала бы женщину, и молчала.

Его правый глаз приоткрылся. Моргнул. В нем вспыхнул остаток жизни.

— Ты, — прохрипел он. Голос казался таким же исковерканным, как тело. Умирающий глубоко вздохнул. — Сон. Плохой сон.

Она не могла придумать, что сказать. Могла только молить бога о милости.

— Отчет, — выдохнул Кронмир.

Она дернулась и поцеловала его руки.

— Воля, — сказал он, — нет… воля.

Она покачала головой. Он скривился, заскулил, и изо рта вытекло немного крови. Здоровый глаз закрылся. У нее за спиной хлопнула дверь, но она не обернулась.

— Некромант, — с огромным усилием произнес Кронмир, запинаясь на каждом слоге, — Не… кро… мант… это мятежный…

Она слушала.

— Одайн… воля…

Отец Давид, капеллан войска, стоял рядом с ней на коленях. Его губы зашевелились, и она услышала: In nomine Patris…

На мгновение Кронмир посмотрел на крест перед своим лицом.

— Проклят, — ясно сказал он.

— Н-н-никто не может быть п-п-проклят, иначе как… — отец Давид сосредоточился, — п-п-по собственному желанию. Зло — это выбор, — закончил он мягко.

Губы Кронмира дернулись, и он издал ужасный звук. Затем его правый глаз распахнулся. Он встретился взглядом с Жизель.

— Я люблю тебя, — сказал он, дернулся и закричал. Жизель оттолкнула священника и наклонилась к Кронмиру.

— Не Некромант, — четко произнес он.

— Ты не сказал Некроманту? — уточнила она.

— Я думаю, он говорит, что воля — это не Некромант, — без заикания проговорил отец Давид.

Кронмир одним глазом посмотрел на священника и моргнул.

— Я знаю, — сказал Кронмир. — А-а-а!..

Кажется, он улыбнулся.

Хотя отец Давид держал крест перед его лицом, Жизель больше не смогла смотреть, как он мучается. Она наклонилась и поцеловала Кронмира в губы, провела ножом по его горлу и заплакала. Отец Давид сел рядом с ней, обняв ее за плечи, как будто они были старыми друзьями. Возможно, на тот момент они ими и были.

— Герцогиня переживает, — доложил Фейвор.

— Не вините ее и не трогайте. — Изюминка только пожала плечами, узнав о потере Кронмира и о странных отношениях между мужчинами и женщинами. — Патриарх?

— Мы его упустили. Простите. Все отправились за Кронмиром.