Падение драконов

— Смотри, — сказал Зак, приставил трубку к лакированному луку и заправил в нее тонкую стрелу с длинной стальной головкой. При свете луны он прицелился в небольшой ясень — и попал.

— Лук превратился в арбалет, — решил Плохиш Том.

— Это поможет убивать крупных тварей. И рыцарей. — Зак хитро улыбнулся Тому.

ЛЕСА НА СЕВЕРЕ АРЛЕ — КАЛЛИ

Звезды ярко сияли и казались очень близкими, а комета стала такой яркой, что от ее света рождались тени. Они пересекались с тенями, созданными столь же яркой луной. Лес казался почти бесконечным, ветви серебрились в свете звезд, деревья простирались на запад и восток, пока хватало глаз.

Урк Моган посмотрел на лес и раскрыл челюсти.

— Хочу уйти, — сказал он Калли. — Хочу войти в прохладную тьму и зелень и никогда не возвращаться.

— А по мне — дрова дровами, — нахмурился Калли.

В почти человеческих глазах Урка отразилось отвращение.

— Это красота.

Калли приобнял тварь. Несколько недель назад для этого ему требовалось усилие, но с тех пор они пережили немало опасностей вместе.

— Раз уж ты так говоришь, дружище. Но я в темноте вижу опасность, пауков, сырость, холод и голод, — он виновато пожал плечами, — ни жалования, ни вина, ни женщин, ни гребаных песен.

Урк улыбнулся, особенно омерзительно раскрыв четыре челюсти.

— Ты воюешь. А война — это и есть холод, сырость и опасность.

— Тут ты прав, приятель. Но ведь это еще и деньги.

— И? — спросил жук.

— Ладно, понял тебя. — Калли уставился в темный мрачный лес, пытаясь разглядеть кусочек красоты.

Адриан Голдсмит наблюдал, как капитан, то есть император, садится на своего грифона, и набрасывал эту сценку в книжке, которую все время носил с собой. Ариосто потянулся особым движением, вслед за которым он расправлял крылья, и восходящее солнце идеально обрисовало его силуэт, его многоцветные перья, а потом он весь вспыхнул красноватым золотом: алыми были упряжь и седло, алым и стальным был всадник.

Капитан взлетел навстречу рассвету, и Том Лаклан заревел, отдавая приказы. Эдвард двинулся вдоль строя гильдейских, остановился около Герцога, и оба, как обычно, некоторое время сверлили друг друга взглядами.

Адриана Голдсмита уколола тоска по дому. В конце концов, он тоже родился гильдейцем.

Лаклан остановился прямо за Эдвардом, чтобы поговорить с двумя подмастерьями из гильдии ножевых дел мастеров. Он немного наклонился вперед, и его блестящие темные доспехи каким-то образом слились с последними сумерками, а золотые полоски на них вспыхнули в свете восходящего солнца. Адриан поспешно передумал, перевернул лист и принялся рисовать примипила.

Лаклан поднял одну из тяжеленных бронзовых трубок, насаженных на древко копья:

— Что, тяжелая?

Дональд Лири, ножевщик-подмастерье, был из тех харндонцев, которые за словом в карман не лезут.

— Тяжелая, как грех, дружище, — сказал он, как будто они с гигантским рыцарем были старыми друзьями.

— Это да. А сколько их у тебя?

— Сорок, — улыбнулся Лири.

Плохиш Том посмотрел на оружие, похожее на булаву на шесте.

— Боже милостивый. Ну, пусть Габриэль думает, что это все решит. Лично я сомневаюсь.

Он пожал плечами и окинул взглядом обслугу двух длинных бронзовых фальконетов.

Фрэнсис Эткорт, который формально командовал отрядом и любил отвлекать внимание Тома, если мог, заговорил:

— Мы целый год таскали эти… чудесные хреновины через холмы и долины. И ни разу ими не воспользовались.

— Они вообще работают? — спросил Том у Эдварда.

— Обещаю, что сработают, сэр рыцарь. Только покажи нам дракона.

— Вот это хорошо. — Плохиш Том засмеялся. Судя по его тону, он не верил, что это оружие способно навредить домашней кошке. Голова колонны давно скрылась вдалеке, и Том понял, что замедляет армию.

— Выдвигаемся. Завтра посмотрим, стоит ли ваш вонючий порошок своих денег.

Через сорок лиг снова разбили лагерь: разожгли несколько костров, но палаток не ставили. Все были голодны: рывок дорого дался и людям, и лошадям. Обоз почти опустел, и Габриэль приказал разгрузить повозки и отправить их назад. Оставил только дюжину, не объясняя причин.

— Я бы хотел, чтобы ты научился кататься на Ариосто, — сказал он Моргану.

— Не смогу, — признался тот. — Довлеет дневи злоба его. Этот зверь меня не любит.

— Черт возьми! — воскликнул Габриэль. Воцарилась тишина, оба думали о своем. Наконец Габриэль заговорил: — Иногда я подозреваю, что я младший из двух.

— Я уверен, что твоя мирская власть более чем уравновешивает мое превосходство в области герметического искусства, — любезно сказал Мортирмир.

— Я имел в виду Ариосто.

Оба опять замолчали.

Габриэль улыбнулся про себя, и от дальнейшего унижения в самой важной для него области его спасло появление офицеров. Тоби, уже не оруженосец, всегда был готов помочь Анне. Анна поставила складной столик, и два пажа водрузили столешницу на козлы. На нее положили очередную тщательно нарисованную Кронмиром карту и прикололи углы ножами.

Названия на карте, выведенные прекрасным почерком Кронмира, казались памятником. Габриэль почувствовал ком в горле. Его пугало, сколько трупов оставалось у него за спиной.