Падение драконов

Бывший человек с рогами лежал у ног ирка, тяжелая стрела торчала из его головы под бровью.

— Я шел за Тессен и Синтией, — пояснил Льюин, — прикрыть их. И нашел вот это.

Королевский егерь Монтс приблизился, на мгновение остановился положить на труп герметически заряженный жезл и сразу же вскочил на ноги.

— Не попадитесь в засаду, — крикнул Анеас. Он чувствовал себя как отец, отправляющий ребенка на первый турнир. Очень глупо, если учесть, насколько старше был Монтс.

Когда солнце встало, последние шесть каноэ собирали быстро, по мере того как группа Ирины выкапывала из земли сосновые корни. Суденышки имели двадцать четыре фута в длину, борта были сделаны из коры целых деревьев, а планшир — из ели, сорок или пятьдесят шпангоутов из деревьев, погнутых ветром и холодом. Анеас никогда раньше не видел таких лодок вблизи, хотя во времена его детства по Великой реке плавали каноэ, груженные мехами.

Та-се-хо был требователен. Он приказал снять и переделать целый корпус, потому что ему не понравилась одна морщинка. У Анеаса хватило ума позволить старику действовать самостоятельно, и к полудню тот объявил, что доволен.

Монтс вернулся без потерь, разве что встретил пару перебежчиков из северной Мореи.

— Все не так уж плохо, братья, — сказал Анеас. — Если он отправил за нами патрули, значит, он не над нами. Удвойте караулы, собирайтесь. Выходим на закате.

Он наблюдал, как Ирина и Смотрит на Облака ищут сосновые корни, как Квилл Гартер (так он называл особенно высокую женщину из-за Стены) складывает еловые почки в сетчатый мешок, как четверо боглинов обирают грибную полянку. К полудню большая часть спасенного полотна высохла, а вся еда была упакована. Люди Нита Квана плели корзины, чтобы погрузить еду в лодки, а Анеас чувствовал себя невероятно бесполезным. Он очень туго свернул свое одеяло и потратил почти час времени на исследование эфира.

Ближе к вечеру вернулась виверна с самодовольным видом (у виверн это проявляется натяжением кожи на клюве и вокруг глаз) и принесла весть о двух галлейских кораблях на реке, недалеко от устья Клюквы.

— Двадцать лиг, — сказал молодой самец виверны, как будто чрезвычайно гордый своим знанием человеческих терминов. Он повторил это шесть раз. Анеас закусил губу, чтобы не рассмеяться, а затем собрал военный совет: Черная Цапля, Ланторн, Смотрит на Облака, Та-се-хо, Нита Кван, Монтс и Дедлок, разведчик из Альбинкирка, новичок в отряде, но опытный северный охотник. Впрочем, с жалкими двумя сотнями людей не было смысла собирать секретный совет. Еще не меньше дюжины человек крутились рядом.

— Мы уходим через час, — объявил Анеас. — Небо чистое, будем у устья Клюквы к рассвету.

— Мы собираемся сесть на эти корабли? — спросил Дедлок, высокий худой человек с темной кожей и черными глазами — охотник из Эднакрэгов.

Смотрит на Облака наклонился вперед:

— В Галле большие перемены. Будем осторожны.

— Большие перемены? — озадаченно переспросил Анеас. Он ничего об этом не знал.

— Я говорю то, что слышала от Та-се-хо, — улыбнулась она.

Та-се-хо пожал плечами и кивнул.

— Красный Рыцарь сказал нам, что король Галле пал и что все меняется. В гостинице в Дормлинге сказал.

Ирина заговорила без приглашения:

— Если мы ударим по ним на рассвете, они перестанут разделять наши советы. Если мы захотим переговоров, а они — драться…

Та-се-хо усмехнулся.

— Ты неприятный враг. Но сейчас ты ошибаешься. Нельзя нападать на тех, кого ты не знаешь.

— Прошлой весной галлейцы вырезали наших людей, — сказал Гас-а-хо.

— Хуранцев, — поправил Та-се-хо, — не наших.

— Я вас понял, — сказал Анеас. — Мы будем готовы нанести удар на рассвете. Если я найду способ с ними поговорить, возможно, я это сделаю. Но отчаянные времена требуют отчаянных мер.

— Правда? — спросил Нита Кван. — А может, отчаянные времена показывают, кто мы на самом деле?

Когда тени сосен легли на озеро, большие каноэ соскользнули в воду. Выжившие взяли вырубленные своими руками весла и шесты и погнали легкие суденышки по зеркальной глади Клюквенного озера. Весла опустились в воду, сверкнули на солнце, заходили в почти идеальном ритме, и Синтия громко запела кабацкую песню. Все, кто знал слова, подхватили:

Эй, герои удалые,
Соберись вокруг меня,
Вам спою, как покорил я
Море рома и вина.
Коли вижу бочку эля,
Меня доля ждет одна —
Дайте ковшик мне скорее,
Бочку выпью я до дна.
Дайте ковшик мне скорее,
Бочку выпью я до дна…

[2]

Длинные каноэ скользили по воде навстречу сгущающейся тьме. Первая задержка случилась у гигантской бобровой плотины у края Клюквенного озера, где река вытекала из него между двумя большими каменными мысами, соединенными плотиной пятнадцати футов высотой и семидесяти футов длиной. Только посередине в ней был проток шириной не более дна каноэ.