Падение Эбнера Джойса

Он снова взглянул на нее. Нет, ею движет не тщеславие, не упоение своим триумфом. Она была до предела взвинчена тревожным ожиданием. Она смотрела туда же, куда были устремлены взоры Юдокси, Роско Орландо и других, — но с еще более обеспокоенным выражением во взгляде, и Маленький О’Грейди почувствовал себя так, словно ему предложили решить задачу — хотя и с многими наводящими вопросами, но все же очень сложную.

Он обернулся, будто ища, к кому бы обратиться за помощью, и увидел в дверях, неподалеку от себя, еще одно знакомое лицо.

— А вот и Дилл! — воскликнул он. — Наш ненавистный соперник, — объяснил он Прочнову. — А с ним мисс Джеффрис, на которой он женится.

Прочнов взглянул на высокого, стройного мужчину в длинном сюртуке, с фиалками в петлице, и ему стало неловко за свою коротенькую куртку и весьма посредственные ботинки. Он обратил внимание и на то, с какой непринужденностью и учтивостью Дэффингдон развлекал небольшой кружок дам. Так вот он, Дэффингдон Дилл, художник и джентльмен, против которого он — неотесанный и неопытный юноша — осмелился выступить!

Маленький О’Грейди не смог сразу отвлечь Дилла от его собеседниц и стал тем временем внимательно присматриваться к нему и Вирджилии. Они, как всегда, блистали, и все же... Они были чересчур общительны и чересчур возбуждены; их оживленный разговор — лишь средство заполнить время; они, несомненно, что-то скрывают и пытаются ввести других в заблуждение. Недаром в разгар веселой болтовни они оба, и Дэфф и Вирджилия, — да, да! — искоса, украдкой бросают взгляды туда же, куда посматривают многие.

Группа в дверях начала редеть.

— Дэфф, — обратился к Диллу Маленький О’Грейди, — скажи, ради бога, что тут происходит?

— А, О’Грейди, и ты здесь! — холодно и сухо отозвался Дилл.

После сцены в банке, имевшей драматические последствия, О’Грейди нравился ему все меньше; и директора поступили правильно, вышвырнув его за дверь. Сказать по правде, Дилл с самого начала с трудом выносил его развязность, неуместно было и шутовство во время обсуждения проекта; еще труднее найти оправдание последней дурацкой выходке, которая испортила все дело. И сейчас этот наглец появляется снова и как ни в чем не бывало обращается с ним, как будто они старые друзья.

— Послушай, Дэфф! — воскликнул Маленький О’Грейди, не допуская мысли, что с ним могут обойтись холодно. — Что происходит в той комнате?

Дэффингдон улыбнулся Вирджилии.

— А почему бы тебе не выяснить самому? — сказал он.

— Не вздумайте расстраивать этот брак! — нервно засмеялась Вирджилия.

Как, должно быть, она была взвинчена, если допустила такую неосторожность, такую оплошность!

Маленький О’Грейди пристально взглянул на нее и торопливо ушел.

С трудом пробравшись через несколько комнат, заполненных как назло высокими людьми, он добрался наконец до желанного порога. Кто-то положил руку ему на плечо — рядом стоял Прочнов. Их взорам открылось следующее зрелище.

В зале стоял стол — такой же, как у Дилла (только гораздо длиннее), на столе мерцали свечи (их было раз в пять больше, чем у Дилла), красовались цветы (правда, в десять раз прекраснее), сверкали серебро, хрусталь и фарфор (правда, во сто раз роскошнее), а вокруг стола сидели девушки (правда, в тысячу раз привлекательнее, чем бедняжка Джудит). Среди них находилась и Пресиоза. Ее огромная шляпа с перьями едва держалась на голове, а в глазах было отчаяние, как у загнанного зверька. Да, они заковали ее в цепи и привязали к столбу, чтобы предать сожжению. «Если она и будет разливать у меня чай, — непреклонно заявила Юдокси, — то пусть расплачивается за такую честь».

Рядом с Пресиозой сидел главный инквизитор — Робин Моррелл — огромный, самоуверенный, наглый и упрямый, готовый на все, чтобы принудить Пресиозу к отречению. Окружающие (они и не подозревали, что являются его сообщниками) пили чай, болтали, перепархивали с места на место, — но он не поднимался со своего стула. Он должен был завоевать ее, он был полон решимости властвовать — она не может не уступить. Ни у нее, ни у него нет иного пути, и на этот единственный путь они должны вступить немедленно.

Маленький О’Грейди сразу узнал и это багровое лицо, и широкие плечи, и толстую шею, и тяжелые руки. Он как будто все еще ощущал, как Моррелл хватает его за шиворот и дает ему затрещину.

— Ага! Так вот ты где! — воскликнул Маленький О’Грейди, едва сдерживая свою ярость. — Побудь здесь минутку, — кинул он Прочнову и исчез.

Игнас рассматривал своего соперника в любви так же пристально, как несколько минут назад — своего соперника в искусстве. Он не подошел ближе к нему, удерживаемый на месте подавляющим великолепием церемонии и не совсем ясным представлением о том, что же тут в конце концов происходит.

О’Грейди поспешно возвратился к Диллу.

— Дэфф, Дэфф! — воскликнул он, широко раскрыв глаза и указывая дрожащим пальцем назад, туда, где стоял чайный стол. — Это он?

— О ком ты?

— О той жирной свинье, что сидит рядом с ней.

— Это Робин Моррелл своей собственной персоной. А может быть, и Ричард.