Падение Элизабет Франкенштейн

Шляпа принадлежала Анри. Я купила ее перед самым его отъездом в Ингольштадт. Я провела по ней пальцами – мягкие бархатистые поля, жесткая тулья. Так значит, Анри все-таки нашел Виктора, когда тот уже жил здесь. Он не мог не заметить, что безумие Виктора усугубилось. И, тем не менее, он уехал.

На глаза навернулись злые слезы. Он бросил Виктора, бросил меня. Я не знала, что было больнее. Отчасти я ненавидела его еще и за то, что он имел возможность просто уехать. У меня такой возможности не было – и не будет никогда.

Я бросила шляпу на пол и полила ее керосином. Потом прочертила дорожку вдоль стен, израсходовав все до последней капли. Потом задвинула на дорожку стол Виктора и его деревянную кровать. У печи я нашла еще немного керосина и, пока печь разогревалась, пустила в ход и его, хорошенько смочив простыни.

Наконец я вышла в переднюю и развесила простыни на приставной лестнице.

Вернувшись в комнату, я чиркнула спичкой и кинула ее на шляпу, выдавшую Анри. Та вспыхнула, и огонь с текучей грацией побежал по прочерченным линиям. Жар был неожиданно сильным. Я постаралась на славу. В последний раз окинув взглядом комнату, где жил Виктор, я вышла.

Никто никогда не узнает, что именно он изучал и как далеко его, оставленного без присмотра, завело безумие.

Я подожгла простыни и дождалась, пока огонь поднимется к люку. Потом я вышла и закрыла за собой дверь. Никто не увидит пожара, пока огонь не охватит второй этаж. Но к тому моменту спасать будет уже нечего. Я вернулась к каменной ограде, которая тянулась вдоль крутого берега, и стала ждать. Я хотела увидеть, как огонь уничтожит кошмарную лабораторию. Я должна была убедиться.

Ждать пришлось недолго. Вскоре окна осветились, а потом стекла лопнули и наружу вырвалось ослепительно яркое пламя. Я пригнулась, защищая лицо от дождя осколков. Какие бы вещества ни пропитали пол второго этажа, на огонь они отреагировали бурно.

Я рассмеялась, задрав лицо навстречу сухому жару, исходящему от здания. Да, к опытам Виктора определенно стоило добавить огня. Но из окон на крыше почему-то не шел дым. Я оставила их открытыми. Почему тогда…

По желобу у меня над головой, ведущему от здания к реке, прокатился тяжелый грохот. Прежде чем я успела повернуться и посмотреть, что-то огромное с шумным всплеском упало в воду.

Я в ужасе прижала руку ко рту. Неужели внутри кто-то был?

Я перегнулась через край ограды, вглядываясь в спокойную черную воду. Я видела только отражение пламени у меня за спиной. Поверхность была неподвижна.

Возможно, что-то лежало внутри желоба и вывалилось, когда давление воздуха изменилось. Но когда я пришла, входная дверь была открыта. Кто мог ее открыть? У Виктора гости явно бывали редко. Может, давешний пьянчуга? Но я слышала, как он падает в воду. Тогда звук был куда тише.

Возможно, завистливый соперник? Профессор Кремпе слишком уж настойчиво пытался разузнать, чем занимался Виктор с тех пор, как они перестали общаться. Может быть, Виктор скрывался здесь, потому что за ним следили? Но кому интересны безумные теории человека, который возится с крадеными телами и изуродованными трупами животных?

В голову пришла более опасная мысль. Сторож мертвецкой, которому я невольно напомнила о долге Виктора, мог прийти за своими деньгами. Я задрожала, представив, как он с ревом выныривает и утягивает меня в воду. Но я не могла отвести взгляд, не могла повернуться спиной к тому, что поджидало меня в воде.

Я смотрела на воду, пока легкие не начали гореть от дыма; оставаться на месте преступления дольше было небезопасно и глупо. Черная поверхность воды осталась неподвижна. Река умела хранить свои секреты.

А я умела хранить свои. И секреты Виктора тоже.

Глава десятая Тебя лишиться мне – что потерять тебя 5

Я планировала выскользнуть из дома Мэри на рассвете, чтобы проверить Жюстину, а потом провести утро с Виктором. Но ночные похождения сказались на моем самочувствии, и, когда я проснулась, солнце давно уже поднялось.

Я надеялась, что Мэри встает поздно или, наоборот, уже уходит в это время в книжную лавку. Я приколола шляпку; та держалась слабо – не хватало булавки, – но я знала, что у Жюстины должны быть запасные. Я выскочила из комнаты за плащом.

Мэри сидела в кресле и держала мой плащ на руках.

– Доброе утро! – жизнерадостно сказала она.

– Доброе утро! – Я попыталась скопировать ее тон, чтобы скрыть свое раздражение. Мне не хотелось с ней разговаривать. У меня были дела поважнее.

– Я не уверена, что запах дыма когда-нибудь выветрится, – бойко продолжила она, протягивая мне плащ. – Ваше вчерашнее платье все равно уже пострадало от крови и грязи, а вот плащ был совсем новенький. Если уж вы решили устроить поджог, надо было надеть старый или одолжить один из плащей моего дяди.

Я заморгала и растерянно улыбнулась.

– Простите, я не понимаю, о чем вы.