Падение империи

– Мой отец родился в этом городе, а моя мать родом из Константинополя.

– И значит, образование ты получил в университете Константинополя, где сейчас проживает семья твоей матери? – без тени сомнения спросил Халал, правильно решив, что ншанджи наполовину турок, наполовину грек.

– Именно так, мой господин,– ответил Аллаэтдин, оценив проницательность великого визиря.

– Ладно, приготовься писать послание наследнику, – завершил дознание Халал и начал диктовать письмо:

«Огромное горе свалилось на всех нас. Наш великий повелитель и господин, величественный султан рода османов, великий Мурад сегодня утром вознёсся к Аллаху. Перед смертью он успел сказать нам – великому визирю паше Халалу и главному евнуху своего дворца Мустафе -имя того, кто достоин будет заменить его и стать султаном государства османов. Его имя Мехмед – сын Мурада Второго. Покойный султан, да будет вечно благословенно имя его, также поручил нам торжественно препроводить вышеуказанного наследника на престол и короновать его со всеми почестями и традициями. Поспеши же, достойный наследник, в столицу, дабы вскорости мы смогли бы исполнить последнюю волю твоего покойного отца».

Халал закончил диктовать и посмотрел на главного евнуха, который всё это время одобрительно кивал головой в знак своего согласия. После такого письма Мехмеду некуда было от них деваться, ибо они вдвоём должны усадить его на османский престол, и он на всю жизнь оставался им обязан.

–

Немедленно

послать

это

письмо

с

гонцом

царевичу

Мехмеду

!-

приказал

Халал

.

Ншанджи с поклоном удалился к себе, а затем, как и в прошлый раз, переписал всё содержимое послания на другую бумагу, передал оригинал письма гонцу и спешно покинул дворец.

Он быстро зашагал в сторону большого каменного моста через реку Марицу, в сторону греческой таверны.

Хозяин таверны старик Сократ, проснувшись рано утром, зашагал на кухню и первым делом растопил печь. Его дочь Ирина и племянница Елена пока спали в мягких постелях.

– Эй, сони! Вставайте, пора печь пахлаву!– позвал он своих девчат.

Ирина и Елена, зевая и потирая заспанные глаза, нехотя прошагали на кухню.

Грек Сократ был мужчиной пожилого возраста с седой бородкой и с добрыми, живыми глазами. Соседи его любили и уважали, ибо он умел хорошо врачевать целебными травами и всегда охотно помогал всем.

Старик оделся и вышел во двор. Свежий утренний воздух уходящей зимы взбодрил его. Но надвигавшиеся серые тучи не предвещали хорошей погоды. Тут он увидел, что его сосед Ибрагим тоже встал пораньше и недовольно рассматривает свинцовое небо.

– Ей, Ибрагим, чего тебе не спится? Ходишь с утра, хмуришься на погоду.

Ибрагим, приземистый хромой турок, заковылял в сторону своего соседа.

– Не могу спать, Сократ. С утра нога разболелась.

Ибрагиму жутко не повезло. Он умудрился упасть в глубокую выгребную яму нужника, которую сам же соорудил в дальнем углу своего двора. При падении он сломал ногу и потом долго лежал обездвиженный в испражнениях, пока его сыновья не вытащили оттуда. Сократ, который славился на всю округу как эким, взялся за исцеление соседа. Зная много старинных рецептов, в основном состоящих из лекарственных трав, старик быстро поставил Ибрагима на ноги. За это тот его просто боготворил.

– Нога разболелась или в нужник идёшь? – с иронией переспросил Сократ.

– Что ты, что ты! С тех пор я обхожу этот проклятый нужник стороной.

– А куда же ты идёшь, когда прихватит?

– К овцам. Там хоть и неудобно, зато ямы нет.

– К овцам? – захохотал Сократ, – это интересно.

– Зря смеёшься, – с обидой отмахнулся скотник и добавил уже с деловым тоном, – лучше продай мне своё заведение. Я хорошо заплачу.

– Зачем тебе моё заведение? – спросил Сократ, давясь от смеха, – уж не собираешься ли ты устроить там большой общий нужник?

– Эх ты… Я же серьёзно.

– Ну ладно, ладно. Как только захочу продать, непременно сообщу тебе об этом, – уже без смеха сказал Сократ и пошёл в свою таверну.

Это было уютное заведение, где всегда можно было вкусно подкрепиться блюдами греческой и восточной кухни, а также отведать великолепную свежеиспечённую пахлаву. Совсем недавно в таверне научились варить кофейный напиток, который только входил в моду. Помимо этого, здесь был постоялый двор для заезжих гостей.

Войдя в таверну, Сократ увидел Аллаэтдина, который пришёл ни свет ни заря.

– Приветствую тебя, достойный Аллаэтдин. Что привело тебя в такую рань?

Ншанджи посмотрел по сторонам и, удостоверившись, что кроме них никого в таверне нет, произнёс почти шёпотом:

– Я принёс очень важное послание. Пускай его немедленно отправят в Константинополь.

Сократ сразу понял, в чём дело, и вежливо пригласил ншанджи сесть за стол.

– Присаживайся, не стесняйся. Чем пожелаешь тебя угостить?

– Я по утрам стал пить кофе. Это придаёт мне бодрость и трезвость на весь день, -произнёс уже более спокойно Аллаэтдин, усаживаясь за стол.

– Все завели привычку пить кофе с утра. А вот мне эта новая мода не нравится. Уж больно он горький, этот кофе, – сказал хозяин.

– А ты попробуй со сладостями. Это намного приятней.