Падение империи

– Господин главный полицейский задаёт мне вопросы, на которые уже заранее знает ответы,– сказал Роман, который терпеть не мог этого соглядатая Маркоса.

– Что поделать. Я должен знать обо всех всё, – со вздохом произнёс Маркос.

– Было бы намного полезней, если бы ты, вместо слежки за вельможами Византии, с таким же рвением выявлял бы турецких лазутчиков, которыми так кишит наш город, – посетовал Роман.

– Среди придворных тоже имеются «доброжелатели» султана,– отпарировал Маркос.

– Правда? И кого же ты имеешь в виду? Уж не меня ли? – спросил Роман.

Шла обычная перепалка между службой внешней и внутренней разведок, которая наличествует в любом государстве и в любом промежутке истории.

– На вас, господин верховный асикрит, пока не имеется достоверных данных, – с иронией отметил Маркос и устремился прочь.

– Желаю успехов в деле нашего разоблачения, – иронично крикнул Роман ему вслед.

Император Византии Константин ХII Палеолог Драгаш был коронован в 1449 году. Это был человек, безрассудно преданный своей стране. Собственно, от страны только и осталась одна столица, которую он поклялся, что отдаст лишь ценою собственной жизни. Большие карие глаза излучали царскую уверенность и доброту, а мясистый нос с горбинкой и тонкие губы придавали его лицу особую притягательность. В людях он уважал честность и преданность, но как любой византиец питал слабость к роскоши и богатству. Как и все его предшественники, Константин Палеолог считал, что мир для Византии можно не только отвоевать, но и выкупить.

Император принял Романа в своих апартаментах, в той части, где был расположен его кабинет. Роман вошёл, низко кланяясь, извиняясь за грубое нарушение придворного таксиса. Константин был одет в расшитую золотом пурпурную хламиду, сшитую из великолепного византийского шёлка. Пальцы рук украшали перстни со сверкающими драгоценными камнями. Любым из этих перстней он мог наградить того, кто особо отличился перед ним своей верной службой.

Император не спеша подошёл к Роману, посмотрел на него мягким взглядом и, положив свою руку на его плечо, заговорил приятным мужским голосом:

– Мне сообщили, что господин логофет приболел, а у тебя очень важное дело ко мне.

Было заметно, что Константин хорошо расположен к верховному асикриту внешних сношений и всегда не прочь с ним пообщаться.

– Прошу простить меня, ваше величество, новость, которую я получил из Адрианополя, заставила меня потревожить вас, не дождавшись господина логофета.

– Хворь твоего начальника не должна препятствовать нашим насущным делам, тем более что эта хворь не тела, а души, – сказал Константин, давая понять, что ему всё известно.

Глаза и уши из Тайного приказа регулярно информировали императора обо всём, что происходило в Константинополе и особенно во дворце.

– Будем великодушны к человеку, которому судьба послала столько несчастий. Упаси нас Бог от подобных невзгод, – произнёс Константин, подняв взгляд вверх, – я знаю, что у тебя был напряжённый день. Садись сюда и рассказывай всё по порядку.

Роман сел в предложенное императором кресло и доложил:

– Гонец принёс дурную весть, ваше величество. Султан османов Мурад умер.

– Почему тебе кажется, что это дурная весть? Умер человек, который хотел в своё время покорить наш город. Однако, поняв, что это невозможно навсегда отказался от этой мысли,– сказал задумчиво император.

– В том то и дело, ваше величество, что, будучи мудрым человеком, Мурад вовремя отказался и более не помышлял об этом. Но сейчас к власти рвётся необузданный и взбалмошный юнец, способный натворить много бед.

Константин с минуту помолчал и потом спросил:

– А почему ты думаешь, что именно юный Мехмед станет султаном?

Тут Роман слово в слово пересказал содержимое утреннего письма.

– Да, хитёр Халал. Очень удачный ход. Посадит на османский трон желторотого юнца, а сам будет от его имени управлять турками. За Халала я не беспокоюсь. Он будет соблюдать все заключённые с нами договора о мире.

– Ваше величество, я боюсь, что молодой султан не даст Халалу использовать себя и сам будет управлять государством, пренебрегая прежними договорённостями.

– Он не сможет, – уверенно произнёс император, – янычары не любят его, а военные и чиновники сильно зависят от великого визиря.

– Этот Мехмед подобен неразрезанному арбузу. Никто не может знать заранее, что он скрывает внутри себя.

Император призадумался. Скоропостижная смерть Мурада могла нарушить то зыбкое благополучие, которое временно воцарилось в единственном городе ранее могучей империи. Для Константина его великая столица была больше чем смыслом жизни, и ради её спокойствия и процветания он готов был на всё.

– Ты должен непременно отправиться в Адрианополь в качестве моего посланника и засвидетельствовать нашу честь новому султану, а также получить гарантии, что все договора, ранее заключённые между его отцом и мною, остаются в силе.

– Слушаюсь, ваше величество, – с покорностью ответил Роман.