Падение империи

— Государь, тебе, конечно, известно, что все мы грешники… Уж если праведник грешит по семи раз на дню, кольми паче мы… поставленные судьбой так высоко. Нелегко дойти до престола тому, кто родился не в пурпурной комнате императорского дворца. По дороге к трону мы оба принуждены были совершить не одно деяние… неугодное Господу! Жестокая необходимость извиняет нас в собственных глазах, быть может, даже в глазах наших подданных… История оправдает нас… Но довольно ли этого? Во искупление грехов наших мы строим храм божественной премудрости, который обессмертит наши имена. Святая София будет нашей заступницей пред Господом. Но как знать, довольно ли этого, повторяю я. «Вера без дела мертва есть» — говорит Писание. Какое же дело более свято, как не обращение еретиков. Если мы уничтожим арианскую ересь в Италии, то кровь врагов церкви Христовой смоет все прегрешения наши…

Юстиниан пытливо глядел в горящие фанатизмом глаза императрицы.

— Персы такие же неверные, Феодора! Не забудь этого!

— А ты разве позабыл последнюю проповедь патриарха? — горячо возразила императрица. — Еретики в семь раз преступней неверных! Они знали божественное откровение и отреклись от Христа. Это преступление против «Духа Свята», которому нет прощения ни на земле, ни на небе. Тебе же, благочестивейший государь, Господь вложил меч в руки для того, чтобы ты освободил церковь Христову от соблазна. Господня воля ясно сказалась дарованием победы над вандалами слабому и малочисленному войску Велизария. Господь пошлет тебе победу и в Италии, ибо не может воля Его оставить древний город, освященный кровью святых апостолов Петра и Павла, в руках неверных ариан… Дерзай же, Юстиниан, во славу Христову, Господь поможет тебе, возлюбленный супруг мой и повелитель. Верь мне, и для тебя, второго Константина, засияет в небесах золотой крест со словами: «Сим победишь».

Прекрасна и величественна была императрица, указывая бело-мраморной рукой на ярко сверкающий золотой крест над письменным столом императора.

Юстиниан набожно перекрестился, смиренно склонив голову перед священным символом искупления.

— Ты проникла в тайники души моей сегодня, как и всегда, дорогая супруга. Видит Бог, больше, чем надежда на земную славу и скоропреходящие житейские выгоды, побуждает меня идти на Италию желание вернуть ко Христу целую империю, могущую стать оплотом христианства. Ты права, Феодора, несравненно преступней язычников, никогда не знавших Христа Спасителя нашего, те еретики, которые слышали священное Евангелие и позабыли его. Ариане знали Сына Божия и отреклись от него, подобно Иуде-предателю. Они развенчали Христа Спасителя, сравнявшись с этими презренными жидами, вторично распяли Господа нашего, не признавая Его Сыном Божиим… Они заслуживают кары… как увлеченные и соблазненные ими заслуживают помощи… О, если б мне удалось вернуть ко Христу заблудшее стадо Его… Если б я мог надеяться совершить столь высокий подвиг, я не колебался бы. Но мне страшно, Феодора. Достоин ли грешный супруг твой такого великого счастья. Господь творит подвиги руками праведников… Мы же с тобой…

— Государь, святая церковь простит нам наши прегрешения… Господь же судит намерения и видит сердца наши. Он нисходит к слабостям немощного человечества, — с глубоким убеждением произнесла Феодора. Видно было, что легкомысленная кокетка и честолюбивая интриганка хранила в душе своей чистый идеал веры Христовой, и если идеал этот был затемнен слепым фанатизмом, то Господь прощал смертным, жившим в то суровое время.

— И все же меня смущает одно, Феодора!.. Тебе доверю я причину моего смущения, — после недолгого молчания произнес император. — Я видел странный вещий сон. Он беспокоит меня, потому что я не знаю, послан ли он мне Господом или врагом рода человеческого. Не знаю, считать ли это знаком одобрения… или соблазна… Если бы кто-либо мог разъяснить мне видение прошлой ночи!.. Твоя же мудрая мать, Феодора, славная кипрская прорицательница Комита, умела разгадывать сны…

— Это дарование наследственное, государь, — быстро произнесла Феодора. — Ты неоднократно имел тому доказательства. Вспомни, как я предсказала тебе счастливый исход африканской войны и разрушение царства вандалов. Тогда ты также видел вещий сон…

— Потому-то я и прошу тебя разъяснить мне мое видение, Феодора… Ты знаешь, я… теряю уверенность даже в самом надежном предприятии, если судьба вдруг восстает против него… В этом же случае я теряюсь, не находя объяснения… Быть может, ты найдешь его… Только… не забудь, что в снах своих человек не волен, Феодора…

— Вещие сны государей от Господа! — торжественно ответила Феодора, в душе же ее мелькнуло жуткое подозрение чего-то неясного, но враждебного ей самой. «Что означает столь длинное вступление и эта нерешительность?» — подумала она.