Падение Калико

— Очень хороший вывод, моя дорогая. Да, мы вполне могли бы ввести ей сперму, и, возможно, она почувствовала бы некоторое облегчение. Возможно, даже настоящую беременность. К несчастью для нее, природа этого средства — наука. Мы используем это как возможность наблюдать за циклами течки у наших испытуемых женщин. Чтобы в будущем мы могли модифицировать наши процедуры. Возможно, я не упоминал … Доктор Тимс является ведущим исследователем этого проекта.

Тошнота смешивается с болью в животе, и я наклоняюсь вперед, опираясь рукой о кровать Нилы, чтобы не упасть в обморок. Он солгал мне. Этот ублюдок солгал мне, чтобы у него была еще одна гвинейская свинка для изучения.

Кровать сотрясается, привлекая мое внимание к Ниле, которая, кажется, охвачена припадком. Ее веки широко распахиваются, как будто в ужасе. Приглушенные крики не в состоянии преодолеть барьер у ее рта, и она слегка приподнимает голову с подушки, умоляюще приподнимая брови. Ее живот булькает и ерзает под платьем, пальцы растопырены и сжимаются в кулаки.

Я являюсь свидетелем того, что должно быть ее адом.

— Помогите ей. Пожалуйста, помогите ей!

Наклонив голову, доктор Эрикссон продолжает наблюдать за ней, казалось бы, его не трогают ее мучения. — Это скоро пройдет. Так всегда бывает.

Я тянусь к ее руке, ее вид доводит меня до слез, и когда она откидывает голову назад, вены на ее шее вздуваются, как линии на карте. Барьер у ее рта раздувается от ее крика, но не ломается.

— Мы обнаружили, что эти эпизоды были как разрушительными, так и расстраивающими персонал.

Глядя на нее сверху вниз, я скриплю зубами, жалея, что у меня не хватает смелости схватить что-нибудь в комнате и ударить его ножом прямо здесь. Чтобы доставить Ниле удовольствие наблюдать, как он заливает ее кровью. Еще несколько секунд ее извиваний, и кровать оседает. При порыве воздуха через нос она, кажется, снова погружается в неподвижность, и ее хватка на моей руке ослабевает.

— Боль невыносима. После этого она неизбежно теряет сознание, но через тридцать минут все будет примерно так же, — говорит он, записывая что-то в блокнот.

—Итак, что ты там сказала? Еще несколько дней, и ты должна быть готов к следующему визиту с Валдисом?

Я смотрю вниз на Нилу, чей живот стал еще больше, чем всего несколько минут назад. Через тридцать минут она перенесет ад следующего приступа, и он вырастет еще больше. Сквозь пелену слез я опускаю взгляд в пол.

— Я чувствую себя лучше, доктор.

Глава 22

Нервная щекотка дрожит в моей груди, когда Медуза ведет меня по темному коридору. Стук в железные двери, когда мы проходим мимо, гораздо более яростный, чем раньше, и приглушенное рычание — это верная ставка, что каждый Альфа на этом этаже знает, что у меня течка.

— Как дикие собаки. Медуза качает головой, когда мы направляемся к камере в конце.

— Это ужасная идея.

Ее комментарий был бы несколько трогательным, возможно, даже заставил бы отступить, если бы я не была свидетелем последствий, проявляющихся в агонии каждые тридцать минут.

— Валдис не причинит мне вреда. Я уверена в этом. У него были все возможности посмотреть, как я умираю от рук этого существа, но он этого не сделал.

— Возможно, не как общее правило. Но в игре есть примитивные характеристики, касающиеся этих Альф. Вещи, которые мы даже не начали понимать о них. Имейте в виду, что хотя они могут быть людьми, они также являются переносчиками того же патогена, что и Рейтеры, и мы все можем оценить желание избегать одного из их гнезд.

— Если ты…. Если ты пытаешься заставить меня чувствовать себя лучше из-за этого, это не работает. У меня нет выбора, если только я не хочу закончить, как Нила.

При упоминании ее имени Медуза вздрагивает и испускает вздох.

— Честно говоря, я не знаю, какое из двух зол меньшее.

Возможно, в Медузе все-таки осталась толика человечности. С улыбкой я похлопываю ее по плечу, жест, который, кажется, пугает ее.

— Я думаю, есть только один способ выяснить. Вот почему я здесь, верно? Гвинейская свинка.

— Будь осторожна. Я подозреваю, что правила на данном этапе не принесут особой пользы. Просто… постарайся не подтолкнуть его к чему-нибудь насильственному. Она поворачивается лицом к стене и кладет руку на контур.

Лязг сзади сводит мои мышцы, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть небольшую вмятину в двери Кадмуса. Еще один лязг, еще одна вмятина. Он разочарованно рычит, и Медуза слегка подталкивает его локтем.

— Заходи. Чем скорее это закончится, тем лучше.

Кивнув, я вхожу в комнату Валдиса, и дверь со щелчком закрывается за мной, сужая свет до одного луча.

Нервы пронизывают мое тело, я делаю шаг вглубь его камеры, приближаясь к темной тени в углу. — Валдис?

Прикрывая рот рукой, я вспоминаю видео, когда Нила окликнула Кадмуса во время течки. Спусковой крючок.

— Так, так. Что у нас здесь? Голос не принадлежит Валдису, и когда Кадман выходит на свет, мое тело становится ледяным.

— Кажется, мышь упала в змеиную нору.

— Где Валдис?