Падение хорошей девочки

В толпе раздалось недовольное ворчание, как со стороны журналистов, так и со стороны членов команды Коннора, Но как бы то ни было, трюк, похоже, удался.

— Спасибо. Я твой должник, — тихо проговорил он.

— Уже во второй раз. Я намереваюсь с тебя взыскать.

— Я всегда плачу по счетам.

— Кто знает? Спешу предупредить, что мои услуги не из дешевых.

— Я так и думал.

— Вряд ли тебе удастся справиться со всем быстро и легко.

— Ну и замечательно. — Коннор, очевидно, нашел веселье там, где радоваться-то особенно нечему. Какого черта? Боже, да ей нужна карта, чтобы сориентироваться в разговоре. — Ладно. Думаю, нам обоим лучше вернуться к работе.

— Ну, давай-давай, — ухмыльнулся он.

Виви сделала шаг назад и, споткнувшись о неровности асфальта, растянулась на дороге. Острая боль пронзила левую ягодицу. На глаза навернулись слезы, она просунула под спину руку и вытащила камень:

— Ой.

Коннор опустился рядом с ней на корточки. Его лицо одновременно выражало обеспокоенность и еле сдерживаемую улыбку.

— Ты в порядке?

— Да. — Какой стыд, хорошо, что хотя бы камер поблизости не было!

— Как видишь, дефилировать лучше по подиуму, иначе, не ровен час, сломаешь себе что-нибудь.

— Тихо ты.

— Ты далеко не первая девушка, которая не может устоять на ногах в моем присутствии. — На губах Коннора снова заиграла ухмылка.

— Не льсти себе.

Коннор хмыкнул и встал.

— Тебе помочь?

— Было бы здорово, — буркнула она.

Коннор протянул руку и помог ей подняться. Виви потерла руку в том месте, где камешки особенно сильно врезались в кожу.

— Хочешь, я разотру больное место?

Виви словно молнией ударило.

— Может, ты его еще и поцелуешь? — резко произнесла она.

Коннор наклонился, голос его понизился до шепота.

— Уже просишь рассчитаться за услугу?

У Виви перехватило дыхание. Она вовсе не это имела в виду. При мысли о Конноре ее бросило в жар… О его губах… Руках…

Она сделала шаг назад, пытаясь избавиться от навязчивого образа и охвативших ее чувств…

— Как пожелаешь. — Тьфу. Виви хотела сказать резко и грубо, а получилось тихо и вяло.

В ответ Коннор снова усмехнулся и отправился на свою сторону улицы. Как глупо! Виви не до конца отошла от событий вчерашнего дня, а тут еще Коннор то и дело пытается ее смутить, словно она глупый подросток. Только оказавшись на почтительном расстоянии от Коннора, она смогла привести мысли в порядок. Господи, неужели она действительно подразумевала под своими словами?.. И он сказал… А потом… О боже мой!

Я была бы такой счастливой. Вот что получилось из попытки просто быть милой с Коннором. Оскорбляя или раздражая ее, он не избегал фраз с двойным смыслом, от которых ее мысли путались и в голове царила полная неразбериха.

Это все объясняет. Он воспользовался ее хорошим расположением к нему и стал флиртовать, словно Виви была одной из его кокетливых фанаток. Вот что выбило ее из колеи. Теперь все постепенно вставало на свои места. Виви расправила плечи и окончательно взяла себя в руки.

Больше никаких издевок над Коннором.

Иначе в следующей раз она сама может попасть в западню.

Коннор думал, что физический труд сможет отвлечь его — по крайней мере, занять его мысли чем-то, кроме воспоминаний о фигуре Виви. Но у него плохо получалось. Парочка глупых шуток, и теперь единственное, о чем он мог думать, была Виви: длинные ноги, стройный изгиб бедер, так туго обтянутых выцветшими джинсами, словно это была ее вторая кожа, забавная поза, при которой она возмущенно упирала руки в бока, лишь привлекая его внимание к груди и четко очерченным бедрам. Не далее как вчера ему посчастливилось коснуться нежных холмиков. Теперь было безумно любопытно узнать, каковы они на ощупь без ткани, отделявший его руки от ее тела.

Да это же полное безумие, так не должно быть, потому что, ради всех святых, это была Виви. Которой он даже не нравился. Что более важно, она не нравилась ему.

Мышцы неприятно заныли, когда Коннор бросил старую шину на кучу мусора. Самая тяжелая и неприятная работа, особенно для тех, кто провел последние шесть месяцев в дороге. По спине Коннора заструился пот. Как же он был рад, что согласился на это в январе, а не в августе.

Боль в запястьях напомнила Коннору, что ему вообще не стоило соглашаться на эту затею.

Коннору некого было винить, кроме самого себя. Единственное, в чем он не сомневался, так это в том, что в разговоре с Виви стоило избегать слов с двойным смыслом. Он бросил быстрый взгляд на улицу. Как раз вовремя. Коннор увидел Виви и заметил, как она побледнела, потом снова залилась румянцем. Значит, разговор и на нее произвел не менее сильное впечатление, чем на него, если, конечно, у нее не было на то других причин.