Падение Хронополиса

— Я просто понять не могу, — согласился капитан. — Каждый член команды этого корабля принес ту же присягу, что и я. Присягу защищать не только Империю, но и истинную веру. Как смогли такие люди стать еретиками?

— Пути заблуждений поистине непостижимы.

— Должен покаяться, отец утешитель, что сомневаюсь в верности своего решения — позволить сержанту Квейлу и членам его секты принять участие в бою. Как можно доверять еретикам и предателям?

— Самое странное, — медленно отозвался священник, — что их ересь, вероятно, носит лишь духовный характер. Проверено, что хрононавты-еретики остаются лояльными к Хронофлоту. Эта часть их присяги остается для них священной.

Из динамика, установленного на столе Этона, донесся сигнал. Гулкий отчетливый голос начал передачу приказания с флагмана:

— Следующим кораблям выдвинуться вперед и вступить в бой с противником: «Заклятие», «Молот Империи», «Десница Императора», «Неисчислимый»…

Всего Этон насчитал двенадцать названий — ровно столько, сколько было кораблей в неприятельской эскадре. Равенство было необходимо, чтобы склонить гегемонцев принять бой, а не начать отход, не выполнив задачи.

«Молот Империи» покинул строй кораблей флота. На несколько секунд суда Гегемонии исчезли с главного экрана, но очень быстро появились вновь, хотя и более размытые — эсминец переключил наблюдение на собственный бета-радар, менее мощный, чем флагманский.

Началась стандартная процедура атаки. Один из операторов мостика установил связь с остальными кораблями атакующей группы. Тем временем лучи бета-радаров эсминца летели впереди, нащупывая противника.

Утешитель Фигель отошел в сторону и быстро забормотал молитвы и благословения, время от времени опуская пальцы в потир с вином и кропя палубу.

Обнаружив преследование, корабли Гегемонии прибавили скорость и попытались выполнить маневр ухода. Клиновидные корабли, высота которых была в пять раз больше ширины или длины, стали менять направление, превращаясь в цепочки исчезающих призм, как на многократно отснятом кадре.

Пилот «Молота Империи», вжавшийся в свое кресло, также прибавил скорость, доведя ее почти до максимальной. На глазах у Этона дальний конец мостика уменьшился — пилот превратился сначала в карлика, потом в маленького мальчика, а потом в крошечную куклу шести дюймов роста.

Кораблям Гегемонии не удалось уйти от преследования, и у каждого из них была теперь собственная гончая. «Молот Империи» несся наперерез выбранному Этоном противнику. Держать верный курс подчас становилось трудно, потому что мерцающий и множащийся образ преследуемого смешивался с изгибами страта, которые тоже отображались на главном экране, но капитан ни разу не потерял врага из виду. В нужный момент он бросил пилоту короткий приказ.

Используя остаток запаса хода, эсминец капитана Этона обогнал корабль Гегемонии, повернул и преградил ему путь. Пилот «Молота Империи» бросал корабль взад и вперед, сходясь с кораблем неприятеля еще ближе и порождая каскад сбивающих с толку волн. Гегемонец рванулся прочь и попытался обогнуть препятствие, но пилот «Молота Империи» держался у него перед носом.

Оператор бета-радара нажал клавишу на консоли и сказал в микрофон:

— Эй, канониры! Есть контакт.

Под сводами мостика разнесся напряженный голос сержанта Квейла, и бета-лучи передали этот голос канонирам военного корабля Гегемонии.

— Остановитесь и примите бой, остановитесь и примите бой, — громогласным и угрожающим тоном взывал он к гегемонцу. — Предлагаю координаты рандеву.

Он повторил то же самое на языке Гегемонии, а бета-лучи передали строку координат.

Всего через секунду пришел короткий ответ:

— Согласны.

Два корабля, Империи и Гегемонии, двинулись почти параллельными курсами, медленно расходясь, пока не пропали с экранов сканеров друг друга.

«Молот Империи» сбавил ход, и носовая часть его мостика медленно увеличилась в размере, как раздувающийся воздушный шар. Пилот в носу мостика откинулся в кресле, сняв руки с верньеров управления, — штурвал корабля теперь полностью принадлежал центру управления огнем.

Существовала странная, но неизбежная традиция сотрудничества между воюющими кораблями. Самоходные торпеды, которыми были вооружены все корабли времени, не управляемые и летящие курсом корабля на момент выстрела, были настолько медленны и неуклюжи, настолько зависели от любого каприза страта, что были практически бесполезны. Нанести повреждения противнику корабль времени мог лишь тяжелыми излучателями.

Поскольку чистая энергия в страте не распространяется, использование излучателей означало выход в ортогональное время. Корабль времени, оставаясь в своей естественной среде, не мог ни сам вести огонь, ни быть пораженным огнем другого корабля. Именно поэтому противники, пожелавшие вступить друг с другом в бой, договаривались о точке рандеву и, покидая страт одновременно, становились уязвимыми для огня друг друга.