Падение Коцита

Долгожданные гонцы объявились неожиданно. Но ещё неожиданнее оказались принесённые ими вести. Впервые Цитадель посылала против союза племён исключительно только людей. Ни «башен ужаса», как именовали тут стреконогов. Ни Горных Скорпионов. Даже Глаз Коцита над колонной врага не наблюдается. Четыре дня тайно вели наблюдение разведчики союза племён Предгорий за приближающимся врагом. Да, только люди. Хорошо вооружены. Но — одни. Численность — примерно половина от сборного ополчения союза племён. Конницы нет. Только пехота. Лёгкие пехотинцы дозором вокруг. В центре, судя по обозу, пехота тяжёлая.

В шатре повисло молчание. Но не надолго.

— Это непривычно. А потому — опаснее, чем обычно.

Мнение вождя племени Камыша выслушали уважительно, покивали головами, подумали.

— Возможно, мне пришёл в голову ответ на тревогу нашего брата. Очень возможно, что вожди Цитадели решили на этот раз не ограничиться набегом. Можно предположить, что они захотели окончательно захватить наши земли. Боевые чудовища врага ужасны и смертоносны, никто не спорит. Но они не могут возделывать землю. Идут люди. Если они убьют мужчин, они могут надеяться захватить женщин и заставить рождать им. Желания властелинов Коцита нам не известны. Но когда идут чудища, они идут убивать. Мы научились прятаться, готовить ловушки, отбивать их атаки. Теперь идут люди. Одни. Зачем они идут? Подумайте над этим, братья.

Молчание после второго вождя продлилось дольше.

— Уважаемый всеми нами вождь Лесной Ягоды сказал мощно, как корни векового дерева. И поэтому мы сейчас должны решить главное. Что это? Проявление силы, проявление слабости или что-то другое? И нет ли в этом какой-то новой, неведомой нам угрозы?

— Вождь Зелёного Удода, как всегда, желает найти неведомую угрозу во всём. Но что может быть неведомого в людях? Он сказал верно, посылка людей есть проявление силы или слабости. Силу мы уже видели. Это ужасная сила. Но, может быть, она уже закончилась? Управляющие нашего дома много торгуют сами, ездят далеко и принимают купцов издалека. Мы не одни противостоим Коциту. Властелин Лиловых Зиккуратов нападает на всех сразу. У него есть могучие враги, даже из числа богов. Пусть мои братья не воспринимают эти слова как похвальбу, но разве не стрелы неведомых нам богов, стрелы из горного хрусталя, привезённые управляющим нашего дома, разве не они помогли нам победить в последней битве? Шесть десятков Горных Скорпионов убили этими стрелами, едва сердце успело ударить сто раз. Когда было такое! Если не только у нас появились чудесные стрелы, если у всех врагов Коцита появились стрелы, убивающие ужаснейших среди ужасных, разве не могли кончиться порождения кошмара?

Вожди задумались, и, по улыбкам, проступившим сквозь их бороды, становилось понятно: ход рассуждений последнего выступающего лёг им на душу. Да и, положа руку на сердце, кому не хочется отомстить извечному врагу? Кому не мечталось разгромить супостата наголову, вернуться домой полными победителями и в первый раз за многие времена не отстраивать заново сожжённое и не хоронить убитых в тайных убежищах, а вот так вот — и вона вам! — и пуститься в пляс на главной площади, и чтобы — у-ух!!

К тому же, их объединённого войска вдвое больше, чем людей врага. И это без привлечения всех, кого можно поставить в строй. Тогда станет — втрое.

— Хорошо, — прервал мечтательное молчание вождь Ходящих по болотам. — Хорошо. Предположим, мы решили дать открытый бой. Теперь: где, когда, как? Или как всегда: из засад, ударил и отступил?

— Сперва надо решить: мы принимаем открытый бой?

Совет, за исключением одного воздержавшегося, порешил дать открытый бой. Воздержавшийся, вечно сомневающийся и пытающийся найти тайные каверзы коварного врага, сомнительно покачал головой.

— Если братья решили идти с открытым лицом, моё место вместе с ними. Хотя моё сердце чувствует неясную тень неведомой пока угрозы. Но раз все решили, что открытому бою быть, — быть по сему. Мы выспросим разведчиков, выберем место, время и способ атаки. Но я настаиваю, чтобы все остальные ушли в горы. Да, я понимаю, настроившись на победу, трудно готовиться к поражению. Если мы победим, пусть надо мною смеются все, кому не лень. Но мы все знаем коварство врага. Если не будут укрыты все остальные, все женщины и дети, мне придётся требовать общего сбора всех людей всего союза племён. Это моё право. Давайте же не будем терять время, пусть всё остальное идёт как обычно.

Вожди поморщились, но, чтобы не терять времени…

— После победы я сам буду ходить за тобой до вечера и смеяться тебе в ухо, — сказал вождь Пещерного Медведя, большой, грузный, неодолимой силы человек боя.

— После победы. Только — после победы.

15–04