Падение небес

Вырывавшийся при дыхании пар клубился в холодном воздухе, под ногами хрустел снег, тонким слоем покрывавший ледяной панцирь горы. Где-то на востоке зарождался рассвет, но тут, в царстве тумана, он был всего лишь смутным далеким отблеском. Высоко впереди угадывались очертания испускающей зеленое свечение тучи, что колыхалась над логовом Безымянного. Казалось, до нее рукой подать, хотя расстояние на самом деле измерялось милями.

Тропа будто сама ложилась под ноги Бенешу или он создавал ее прямо на ходу, заставляя сдвигаться скалы, и перемещаться с места на место тысячи тяг слежавшегося, плотного льда.

Шагали, в любом случае, почти по ровному, не встречая особых препятствий.

Шли в молчании, сил на то, чтобы говорить, ни у кого не осталось.

– Вот и доброе утро, – пробормотала Саттия, когда туман немного поредел, и в прореху заглянуло солнце. Под розовыми лучами заблестел снег, засверкали плавающие в воздухе снежинки.

– Не такое оно и доброе, – буркнул Харальд, и Бенеш остановился, прикрыл лицо ладонью.

Туман сгинул, будто его, как занавес, подняли вверх. Открылась гора, облако над ней, уходящий в две стороны хребет, и опрокинутая чаша небес, нависшая сверху. Солнце оказалось на своем месте, на востоке, а в зените обнаружилась полная луна.

– Похоже, нас заметили, – сказал Ан-чи глухим, мертвым голосом. – А ведь осталось так немного.

На сотни голосов взвыл ветер, и на тропе, десятком шагов выше, появился некто высокий, с посохом в руке и сиянием вокруг головы. Плеснули полы роскошного сине-белого плаща.

Рядом воздвиглась громадная женщина, чье платье было бурым, а вокруг торса вились пчелы, и поплыл над вершинами никогда тут не появлявшийся запах влажной почвы. Ударила молния, и рядом с хозяином двуцветного плаща обнаружился воин в тяжелых доспехах с пылающим фиолетовым трезубцем на груди. С шелестом, что издают набегающие на берег волны, предстала закованная в чешую изящная фигура с сетью в руке.

Боги, хозяева Алиона, явились, чтобы покарать дерзких смертных, поднявших руку на их сестру.

И тела их были плотными на вид, осязаемыми, как ствол дерева или каменная башня. Это означало, что владыки Небесного Чертога и Великой Бездны решились на Нисхождение.

Анхил и Селита, Акрат и Сифорна…

Облако мрака и удар колокола – Адерг.

Блеск острого серпа и шорох крыльев летучей мыши – Скарита.

Слепящий свет – Афиас, и звон струн – Собирна.

Последними явились, без шума и сияния, Аркуд и Слатеба.

Десять богов, за исключением Санилы, чье существование было пресечено вчера, и Азевра, который непонятно почему не примчался туда, где будет битва, заградили дорогу пяти роданам и оцилану.

Глава 14. Семя

Редер ари Налн не сразу понял, что его разбудило.

Рассвет еле сочился в окно, все было тихо в комнате, даже мыши не скреблись у стен, равномерно посапывала девица, призванная согреть этой ночью постель канцлеру Золотой империи.

Догадка заставила вздрогнуть – стих неумолчный шорох дождя, что за последний месяц стал привычным!

Не удержавшись, ари Налн поднялся и подошел к окну. Небо над Безарионом было по-прежнему затянуто тучами, но они рассеивались, истаивали на глазах, расползались жалкими обрывками. С востока накатывало палево-желтое сияние рассвета, а в зените висела полная луна.

«Невозможно! Немыслимо! – подумал он. – До полнолуния еще шесть дней!».

И тут же одернул себя: слово «невозможно» потеряло свое значение в Алионе. Разве можно представить, чтобы йотуны атаковали Великий лес, возродилась династия Безария Основателя, а неведомые летучие чудовища, направляемые тринадцатым богом, попытались уничтожить заложенный два тысячелетия назад город?

И все это, тем не менее, случилось.

Так что дальше можно ждать чего угодно – второй луны на небе, Нисхождения, новой Драконьей Ярости, вторжения неведомо кого из другого мира или воскрешения Восставшего Мага…

В тот момент, когда ари Налн решил вернуться в постель, чтобы еще немного поспать, в дверь постучали, негромко, но настойчиво.

– Что там? – спросил он.

– Мессен, благородный ари Рогхарн прибыл в замок, – ответили из-за двери, – и требует немедленной встречи.

– Я иду, – он не колебался ни мгновения.

Войско во главе с императором выступило из столицы девять дней назад. И если один из главных полководцев вернулся, это могло значить только одно – битва с армией Господина состоялась.

Канцлер поспешно оделся, натянул сапоги, застегнул пояс, на котором закачались ножны с мечом. Любой таристер скорее выйдет на люди босым, чем без острого клинка, да еще и не одного. Но кинжал ари Налн брать не стал – в пределах Золотого замка ему некого бояться.

В коридоре ждали трое вчерашних городских стражников, волею судьбы ставших гвардейцами императора.

– Проводи благородного ари Рогхарна в покой для совещаний, – приказал канцлер одному из них, десятнику.

– Да, мессен, – кивнул тот, и умчался, топая коваными сапогами.