Падение, огонь и покаяние

Лира магическим прикосновением к ауре души эльфа ощутила противоречивость и скомканную злобу, о которой ей уже рассказывали. Его душа несёт на себе слишком много и раны, оставленные предательством, и падением Ордена ещё не успели зарубцеваться, как судьба высекла новые и без спасительного мира, без отпущении злобы не избежать беды. Лира коснулась души и увидела, что его терзает боль… ненависть к самому себе и жажда мести за утраченное. За братство Ордена, за то, кем он был два года «странствий», за потерянную дружбу и всё это копится смертельным комом, который рано или поздно взвоет к пустоте. Ей стало жалко молодого эльфа к которому она раньше питала нежные чувства, превратившиеся в нечто более осознанное и контролируемое, но всё же такое же наивное и ласковое.

– Чем ты займёшься, когда всё кончится? – неожиданно спросил Азариэль. – Когда враг будет побеждён.

– Хочу отправиться в Скайрим.

– И что ты там желаешь найти?

– Коллегию Винтерхолда. Надеюсь, Империя позаботится о моём прошлом, и никто не узнает, кем я была последние пару лет. А ты?

– Я же, – улыбнулся Азариэль. – Думаю, найду одного своего друга. Кстати, а ты чем занималась у Люция?

– Ничем особенным… следила с Оберхором за обстановкой в Империи, до тех пор, пока мы не нашли выкошенный оплот у Чейднхола.

– Моя работа…

– Мы и не сомневались. Тогда он послал нас ждать тебя у Первого Собора.

– Первый Собор? Это та гадость под землёй?

– Именно там Люций собрал нас после изгнания и принял решение создать культы. Там Люций стал нас посвящать в таинства даэдра и это не просто пьянки, – Лира немного помедлила, собираясь с силами и преодолевая пелену мерзости.

– Что там было?

– Кровавые жертвоприношения, оргии, распоротые тела и всё это под странные песнопения, – дух девушки задрожал, и в слезах промелькнули слёзы.

Азариэль заметил это и приблизился к девушке, взяв её под правое плечо, чтобы успокоить даму.

– Тише-тише, – прижал Лиру Азариэль, сдерживая зёв. – Всё это позади. Теперь ты с нами.

Двое приутихли, и Азариэль только мог представить, что пережила девушка, сейчас он может только её успокоить, чтобы сконцентрироваться на операции. Лира снова заговорила:

– Кстати, насчёт твоей ярости…

– А-а, Рафаэль уже всё рассказал.

– Я просто спросила у него, как ты и он мне рассказал, что не всё хорошо.

– И что же с этого!? – сорвался Азариэль и тут же взял себя в руки. – Прости, я не должен был… слишком много накопилось.

– Именно. Попытайся найти покой, иначе последствия могу быть не самыми лучшими. Как-никак наши пороки – ключ для зла от наших сердец.

– Спасибо, Лира. Я приму это к сведению. Честно. А теперь давай вернёмся к делу.

Азариэль посмотрел на расположение развалин. Они находились, будто в небольшой неглубокой котловине, окружённой золотистыми барханами и дюнами сухого песка. В них копошилась нечестивая жизнь.

Бывший рыцарь осматривал конструкцию и архитектуру дальних строений и находил их довольно странной и даже уникальной, не свойственной для катжитской культуры всех племён разумных котов. В самом центре комплекса высится неимоверно широкая и большая трапеция–основание. На ней, оставляя значительное место по бокам, возвышается громадная пирамида, своей высотой сравниваясь только башней белого золота. На тех боках, где главная постройка оставляла место, мог спокойно разместиться гарнизон стрелков, но пирамида, даже прошедшая сквозь тернистые, безжалостные и жестокие пески пустынь и времён, продолжала являть своё великолепию миру. Она, как и основание, была сделана из бежевого, впитавшего саму суть пустыни и песка, кирпича и каждая сторона пирамиды хорошо отполирована, разве что мелкие изъяны и испещрения могли поколебать её великолепный и прекрасный вид. На пирамиде расположилось три ряда огромных, по сравнению с обычными, окон. Первый ряд стелется в три окна, второй в два. Но вот третий. Он состоял из одного окна, но весь этот уровень был сделан из чёрного, оттёсанного до зеркального состояния обсидиана. И смотря на этот вороний монолит, становилось понятно, откуда исходило командование всем культом и где сидят иерархи сектантов.

Помимо главной пирамиды, с каждой стороны трапеции, на которой стояло главное здание, Азариэль выхватывает образы того, как расположилось вроде четырёх селений, разграниченных мощенными камнем аллей из разбитых статуй. В центре каждого поселения была четырёхсторонняя башня, с конусообразной крышей. И возле каждой башни вокруг роились десять одноэтажных, полуразрушенных, сделанных из глины, но широких построек, в которых и живёт большинство служителей тёмного культа.