Падение Османской империи. Первая мировая война на Ближнем Востоке, 1914–1920

Дойдя до британских позиций, турецкие солдаты бросились брататься с людьми, с которыми так долго сражались по разные стороны линии фронта. Они раздавали сигареты британским солдатам, которые были слишком слабы, чтобы курить. Артиллерист У. Ли использовал все иностранные слова, которые знал, — «французские, турецкие, арабские и немного из кокни», — пытаясь наладить общение с победителями. Он обнаружил, что многие османские солдаты в свое время воевали на Галлиполи и теперь пытались найти в городе австралийцев. Вероятно, получив письма, оставленные солдатами АНЗАКа в окопах перед эвакуацией с полуострова, они «хотели продолжить свое знакомство с нашими колонистами». Между пленными офицерами и их турецкими коллегами также завязались дружеские разговоры. Т. Уэллс, офицер Королевского авиационного корпуса, беседовал с двумя турецкими офицерами с полвосьмого вечера до полуночи и «рассказал им много любопытных подробностей о событиях последних дней»[407].

Но мирному населению города окончание осады принесло только ужасы. Как и опасался капитан Герберт, османы огульно обвинили их в предательстве и коллаборационизме. Как сообщал преподобный Спунер, многие из тех, кто подозревался в сотрудничестве с британцами, были повешены на виселицах-треногах и «оставлены медленно умирать от удушья. Среди этих людей были евреи и арабы, которые служили нам переводчиками или, по мнению турок, оказывали нам какую-либо другую помощь. Также среди них был шейх Эль-Кута и его сыновья». У. Ли был потрясен «ужасающими воплями и плачем арабских женщин и детей», не стихавшими в первые дни после прихода в город османской армии. Как утверждал один британский офицер, четыре дня спустя, когда британские пленные покидали город, половина горожан были казнены и «все деревья были увешаны трупами»[408].

Британское и османское командование договорились об обмене недееспособными военнопленными. Около 1100 больных и раненых британских солдат были обменяны на такое же количество турок. Остальным пленным приказали собрать свои вещи и подготовиться к пешему переходу до Багдада. Рядовым солдатам было разрешено взять по два одеяла и комплект сменной одежды, тогда как офицеры могли взять с собой по 90 кг вещей и палатки. Офицеры, а также оставшиеся больные и раненые солдаты, неспособные идти пешком, были погружены на пароходы — в том числе на злополучный «Джульнар». Остальные же солдаты из-за отказа британского командования предоставить речной транспорт были вынуждены пройти 160 км от Эль-Кута до Багдада.

Перед началом похода турецкий комендант раздал британским офицерам приказы, которые те зачитали своим солдатам. Пленным предстояло пройти несколько десятков километров по пустынной местности, неся с собой минимум вещей. Они не могли рассчитывать ни на какой-либо транспорт, ни на помощь. Отставшим от конвоя грозила страшная смерть в руках бедуинов. Как вспоминал У. Ли: «Мы слушали это и понимали, что нам предстоит тяжелый путь». Затем офицеров отделили от солдат, для которых это стало потрясением. «Некоторые пожилые мужчины плакали, когда их строем провели мимо нас, — написал в своем дневнике полковник Л. Белл-Сайер, — особенно сильно переживали раджпутанцы, которые считали, что без британских офицеров они остались без защиты»[409].

Когда первые пленные британцы добрались до Багдада, город пребывал в праздничном настроении. Талиб Муштак в то время учился в старшей школе. Уроженец Ирака, он был ярым османским патриотом и мечтал завербоваться в армию, чтобы защитить свою родину от вторжения иностранцев. Вместе с толпой он встречал первую партию британских пленных. «Весь Ирак праздновал эту победу, — вспоминал он. — Багдад был украшен флагами, иллюминацией и пальмовыми листьями». Он смотрел, как пароходы с пленными вереницей шли по реке. «Когда пароходы пристали, я легко забрался на один из них, чтобы своими глазами посмотреть на этих несчастных узников, сражавшихся против людей, к которым они не испытывали никакой вражды». На палубе он увидел одного английского сержанта и подошел к нему. «Тот был очень худым и изможденным, по нему было видно, что он долго голодал». Хотя Муштак не говорил по-английски, оказалось, что сержант знает несколько слов на арабском.

— Как дела? — спросил Муштак.

— Хорошо, — ответил англичанин по-арабски.

— Как тебе турецкая армия? — продолжил расспрашивать Муштак.

— Английский ба-бах сильнее… Но нет хлеба, — ответил тот на ломаном арабском.

«Я понял, что он хотел сказать, — продолжал Муштак. — Он имел в виду, что у британцев было более мощное оружие и артиллерия, но им пришлось сдаться, потому что у них кончилась еда»[410].