Падение царского режима. Том 3

Председатель. — Какое же было отношение к этому присутствовавших?

Комиссаров. — Протопопов рассказывал, все молчали, конечно.

Председатель. — Но он мог бы обидеться, если бы все молчали.

Комиссаров. — Сторонников у Протопопова, кажется, вообще не было.

Председатель. — Даже в числе обедавших?

Комиссаров. — Даже среди них. Кроме, разве, Бурдукова. Тогда Протопопов со мной заговорил. Вначале он, как будто, игнорировал меня, а после обеда позвал меня и говорит: «Я знаю, что с вами неправильно поступили». Я настаивал на том, чтобы постановили сделать официальную проверку. Протопопов категорически отказался, а вместо этого, предложил мне уехать на Кавказ или Финляндию. — Из Петербурга уехать.

Председатель. — На какую должность?

Комиссаров. — Ни на какую. Просто он говорил, что даст мне возможность уехать в Финляндию или на Кавказ.

Председатель. — Вы с Бурдуковым давно знакомы?

Комиссаров. — Нет, недавно. Я познакомился с ним у Белецкого… Я спросил: «Позволите, почему же на Кавказ или в Финляндию?» Тогда Протопопов ответил, что раз у меня такие отношения с Распутиным, — а это такая персона, — то лучше мне на время уехать.

Председатель. — Ну, а затем, — в декабре, январе, феврале, — как и при каких обстоятельствах вы встречались с Протопоповым?

Комиссаров. — Я говорю, что, после назначения его министром, я всего один раз виделся с ним у Бурдукова, а во второй и последний раз виделся с ним в министерском павильоне.

Председатель. — В течение декабря, января и февраля вы жили в Петрограде?

Комиссаров. — В Петрограде. Я до сих пор не мог пенсии себе выхлопотать.

Председатель. — Скажите, пожалуйста, не было ли предположения, что вы получите назначение от Протопопова или через Протопопова?

Комиссаров. — Вначале — да. Я просил место петрозаводского губернатора. Меня не назначили. Это началось еще при Хвостове. За меня усиленно хлопотал В. А. Бальц.

Председатель. — Почему он за вас хлопотал?

Комиссаров. — Потому что он меня знал. Он был товарищем прокурора палаты в Петербурге.

Председатель. — Бальц знал вас по вашей деятельности? Какой именно деятельности?

Комиссаров. — В охранном отделении я был.

Председатель. — Разве Бальц заведывал охранным отделением?

Комиссаров. — Он был товарищем прокурора палаты. Прокуратура в связи.

Председатель. — Вы фактически не исполняли должность генерала для поручений при министре внутренних дел?

Комиссаров. — Единственный раз меня вызвали, — когда убили Распутина. Я был где-то в гостях. Приехал домой; жена страшно взволнована, меня ждет жандармский офицер, полковник. Посадил меня в автомобиль и повезли в департамент полиции. Курлов говорит мне в упор: «Вы знаете, что случилось?» Тогда, по правде сказать, я знал и не знал. Одни говорили — убит, другие — сбежал. Я говорю: «В чем дело?» Он мне в упор: «Вы знаете, что Распутина убили?» Я говорю, что — нет, не знаю. Это единственное, что было у меня с департаментом полиции при Протопопове.

Председатель. — И что же, вас отпустили после этого?

Комиссаров. — После этого отпустили и просили, не могу ли я узнать, кто убил.

Председатель: — И вы занялись этим?

Комиссаров. — Как же я могу заняться!

Председатель. — Значит, вы отказались?

Комиссаров. — Нет, я сказал, что хорошо. И уехал.

Председатель. — Скажите, пожалуйста, не было ли у вас предположения о том, что вы можете быть назначены диктатором Петрограда на 14 февраля в связи с предполагавшимися событиями?

Комиссаров. — Сохрани бог и помилуй! Как же я мог быть назначен?

Председатель. — Вы никому не высказывали такого предположения?

Комиссаров. — Я в здравом уме, — каким же образом я мог быть назначен чем-нибудь, если Распутин считал, что самое мое пребывание в Петрограде равносильно концу его. Так считала вся женская половина двора.

Председатель. — Я говорю о 14-м февраля этого года, когда Распутина не было уже в живых.

Комиссаров. — Почему 14-е февраля?

Председатель. — Как вы знаете, 14-го февраля, с открытием думы предполагались некоторые беспорядки, об этом писали в газетах.

Комиссаров. — Та же самая история была с департаментом, когда я был в Ростове! Когда я был назначен, из департамента полиции запрашивали у Аджемова, не может ли он сделать запрос, почему меня…

Председатель. — Кто запрашивал Аджемова?

Комиссаров. — Климович, кажется.

Председатель. — Климович спрашивал Аджемова, не может ли он сделать запрос относительно вас?

Комиссаров. — Относительно меня.

Председатель. — Это когда было?

Комиссаров. — Этого я не знаю. Это нужно у Аджемова спросить.

Председатель. — Откуда же такое плохое отношение к вам со стороны департамента полиции?