Падение царского режима. Том 3

Комиссаров. — Плохое отношение со стороны департамента полиции?… Во-первых, вот почему: министром внутренних дел был Штюрмер, а Штюрмер, как вам известно, был всецело подчинен Распутину, канцлеру.

Председатель. — Как подчинен Распутину?

Комиссаров. — Распутин был в то время канцлером.

Председатель. — Вы говорите, что, в бытность министром внутренних дел Штюрмера, в департаменте полиции хотели, чтобы был сделан запрос на ваш счет?

Комиссаров. — Хотели загрязнить меня тем или иным путем.

Председатель. — Но мой вопрос касательно вашего предположения, что вы можете быть назначены диктатором Петрограда, относится к более позднему времени — к началу февраля. Не было ли у вас в начале февраля…

Комиссаров. — Собственно говоря, я не знаю. По-моему, это не серьезная мысль. Если кто-нибудь и болтал… Вы говорите — в газетах… Это не серьезно.

Председатель. — Я не говорю о газетах. У нас имеются указания на это, и мы должны эти указания проверить. Вы были знакомы с Протопоповым давно. Вы встречались с ним у Белецкого. Отчего же ему было не назначить вас.

Комиссаров. — Когда Протопопов был министром, я виделся с ним только один раз, у Бурдукова, и он предложил мне ехать на Кавказ или в Финляндию.

Председатель. — Теперь скажите, пожалуйста, откуда гнев Распутина на вас и почему вы связываете свое увольнение от должности ростовского градоначальника с Распутиным?

Комиссаров. — Когда я был назначен начальником варшавского управления, оно было эвакуировано…

Председатель. — Т.-е. оно не существовало фактически, не функционировало?

Комиссаров. — Тогда меня прикомандировали в Петроград, и я был фактически в распоряжении Хвостова и товарища министра Белецкого. Когда я приехал, то Белецкий и Хвостов обратились ко мне, чтобы я познакомился с Распутиным. Я до тех пор его не видел и понятия о нем не имел. Между прочим, Хвостов и Белецкий говорили, что эта персона настолько серьезная и имеет такое колоссальное влияние на все, что приходится все-таки считаться с ним и что лучше знать, что там делается.

Председатель. — И Хвостов и Белецкий обратились к вам?

Комиссаров. — Да, оба.

Председатель. — Это, должно быть, было в конце сентября?

Комиссаров. — Вероятно, в октябре месяце.

Председатель. — Т.-е. после их назначения: Хвостова — министром внутренних дел, Белецкого — товарищем министра.

Комиссаров. — Повидимому, да. Я тогда познакомился с ним у Бадмаева.

Председатель. — С Распутиным?

Комиссаров. — Да. Ведь Распутин, видимо, был раньше знаком с Хвостовым и Белецким. После того, как я познакомился с Распутиным у Бадмаева, я у него был раза два-три, заходил к нему, по поручению, узнавать, что нового делается, какие новые планы в Царском и у самого Распутина. Все это шло довольно прилично. Прошло недели две. Вечером, часов в 9, звонит ко мне Хвостов, чтобы я немедленно приехал. Я приезжаю к нему на Фонтанку. Хвостов говорит мне (я приехал в форме): «Есть у вас штатское платье? Поезжайте, переоденьтесь и возвращайтесь». Я поехал домой, переоделся и вернулся. Он говорит: «Вот, что, вы поезжайте к Распутину. Распутин в Царском Селе».

Председатель. — Вы тогда были в должности генерала для особых поручений?

Комиссаров. — Да. Я рассказываю, начиная с сентября 1916 года.

Председатель. — 1915 года.

Комиссаров. — «Я, — говорит, — поеду в лавру, митрополит Питирим ждет меня. Вы приедете с Распутиным». А я Питирима еще и в глаза не видел. Я приехал к Распутину. Его не было дома. Смотрю, через некоторое время приезжает Распутин и еще какие-то люди, — видимо его дочери, там разные женщины, которые у него жили. Я всех хорошо не знал. Он был в Царском Селе. И с ним же, как я в тот день узнал, секретарь митрополита.

Председатель. — Осипенко?

Комиссаров. — Осипенко.

Председатель. — Позвольте, как же они соединились: женщины, питиримовский секретарь и Распутин, который был в Царском?

Комиссаров. — Они были у Вырубовой, потому что, насколько я знаю, так всегда бывало: сначала заезжали к Вырубовой, потом отправлялись. Я говорю: «Поедем в лавру, там ждет Хвостов и Питирим». Говорил я тихо, потому что не знал остальных всех господ. Я только после узнал, что тут была Акулина[*] и секретарь Осипенко. Акулина[*] и секретарь Осипенко бегут бегом, — боятся, что я его куда-нибудь завезу. У меня стоял извозчик. Я сел на извозчика, ко мне лезут Акулина[*] и секретарь. Мы поехали, а они сзади бегом. Я приехал в лавру без них.

Председатель. — Вы, значит, попросту удрали?

Комиссаров. — Я просто из мальчишества стал гнать извозчика, а они бегут и кричат: «Завезет тебя антихрист».

Председатель. — Это они вас звали антихристом?