Падение царского режима. Том 5

Джунковский. — Я признавал это совершенно недопустимым. Сам я больше всего боялся расходовать эти именно суммы. Я считал, что раз мне дается колоссальная сумма, которую я могу израсходовать одним росчерком пера и притом безотчетно, то я должен отнестись к расходованию ее особенно строго, — гораздо строже, чем к расходованию суммы подотчетной. Думаю, однако, что и в мое время проскальзывали такие безотчетные расходования. Во всяком случае это были очень маленькие суммы.

Председатель. — Как бы то ни было, эти секретные суммы требовали какой-нибудь отчетности. До кого простиралась эта отчетность?

Джунковский. — До министра внутренних дел.

Председатель. — А государственный контроль не имел сюда отношения?

Джунковский. — Это были забронированные суммы, о которых знал только министр внутренних дел. Каждый месяц подавался такой отчет, и министр внутренних дел писал на нем: «утверждаю».

Председатель. — Проходил этот отчет через товарища министра?

Джунковский. — Проходил. Всегда.

Председатель. — Товарищ министра не утверждал отчета, утверждал только министр?

Джунковский.— Да, но когда я был товарищем министра, я считал, что министр в этом отношении совершенно неповинен. Если уже кому отвечать, то мне нужно было отвечать, потому что я непосредственно производил расходование этих сумм.

Председатель. — Итак, суммы эти были безотчетными для государственного контроля, но внутри министерства отчетность соблюдалась?

Джунковский. — Отчетность по совести.

Председатель. — В последние месяцы существования старого режима обозначалось так: например, что дано Белецкому 24 000, причем он должен был представить отчет в этой сумме?

Джунковский. — У него должен был быть отчет.

Иванов. — Отчет в израсходовании этих денег?

Джунковский. — Да. В этих месячных отчетах есть, например, такие расходы, какие бывали во время путешествия государя: «товарищу министра на известные ему надобности 3 000 руб.». На эти 3 000 руб. от меня должна была быть оправдательная записка о том, на что и куда я их истратил. Я всегда избегал брать суммы, которые мне выдавались на путешествия, на разные мелочи, которые нужны во время путешествия. Я помню, когда во время первого путешествия государя я должен был сопровождать его, Белецкий принес мне сумму денег и говорит: «Пожалуйста, возьмите». Я ответил: «Мне ничего не нужно. Когда мне будет нужно, я потребую, но тогда обязательно должен быть оправдательный документ на это, — такого рода: «25 000 рублей уплачено туда-то».

Председатель. — Значит, вы считали нормальным такой порядок, при котором суммы эти, внутри министерства, все же контролировались, причем имелось в виду, что они не должны итти на цели, совершенно посторонние департаменту полиции?

Джунковский. — Суммы эти были такие. В охранных отделениях, например, на секретную агентуру назначалась круглая цифра — 20.000. Эта сумма отпускалась туда по смете и учитывалась департаментом полиции. До товарища министра доходил только общий отчет касательно этой суммы, — частности, мелочи не доходили. Какой-нибудь сотрудник расписывался: «Получил 30 рублей, получил 40 рублей». А кто там расписался, этого никто не удостоверяет.

Председатель. — Какие при вас были наиболее выдающиеся дела в жизни департамента полиции? Начнем с самого начала. Каким-нибудь краешком вы, вероятно, коснулись все же дела Малиновского, который был членом Государственной Думы?

Джунковский. — Малиновского, — да.

Председатель. — Когда вам стало известно о нем?

Джунковский. — В какое время это было, я затрудняюсь определенно сказать. Во всяком случае, думаю, не в первый год. Должно быть, мне стало известно об этом в 1914 году.

Председатель. — Вы реагировали на это тогда, в 1914 году?

Джунковский. — Я реагировал сейчас же.

Председатель. — Будьте добры рассказать, как вам стало известно об этом, что вы по этому поводу сделали. Расскажите про вашу поездку к Родзянко.

Джунковский. — Дело было таким образом. Когда Белецкий делал мне доклад о том или другом деле, он говорил мне: «Сотрудник «икс» сообщил то-то и то-то»…

Председатель. — Он так и говорил «икс» или сообщал различные клички?

Джунковский. — Нет, всегда так и говорилось — «икс», потому что это считалось личной агентурой директора департамента полиции. Я не углублялся, даже не спрашивал, потому что мне это претило. Не все ли равно «икс» или «игрек», — что я буду проверять, раз это меня не касается! А потом Белецкий, должно быть, сказал мне, что это именно он, Малиновский. Тогда я не то что испугался, а пришел в ужас: представитель соц.-дем., говорит зажигательные речи в Думе…

Иванов. — Т.-е. вы изволили узнать об этом, как о совершившемся факте?

Председатель. — Да, да, Владимир Федорович так и рассказывает.