Падение Твердыни

— Нет, это ты вымахал словно дикий кабан, — он покачал головой и показал рукой на парня рядом, стоявшего с гордо поднятой головой, — я знаю вы знакомы, но Эдуард был тогда слишком мал, чтобы понимать с кем он говорит. Поэтому Эдуард — это Витале, самый необыкновенный человек на свете.

Принц Англии не знал, как со мной поздороваться, поэтому я просто и без затей протянул ему руку, которую он крепко пожал.

— Ну что юнги, готовы попасть на корабль? — заговорщицким тоном спросил я, — я вам даже одежду приготовил, будете драить у меня палубы днём и ночью напролёт!

Эдуард побледнел от таких новостей, а Людовик наоборот громко рассмеялся, обращаясь к нему.

— Идём, не бойся, иначе будешь жалеть потом всю жизнь, что не прокатился на таком корабле.

— Я не боюсь! — твёрдо ответил английский наследник, показывая, что готов следовать за ним, хоть на край света.

Забрав всю их свиту, в состав которой входили и такие девичьи мордашки, от которых в голову стали закрадываться ненужные мысли, я повёл их по ночному городу в сторону порта. Там мы разбудили всех, заставив позёвывающего капитана, вывести корабль в море. Через пару часов и десяток выстрелов из пушек, вся эта ватага была моя до последнего пёрышка на их беретах. Особенно часто я видел Людовика, который о чём-то тихо говорил Эдуарду, и тот сначала отрицательно мотал головой и поджимал губы, но вскоре уже начал нехотя кивать ему. Видимо не так уж сильно наследный принц Англии хотел в море, как ему думалось вначале, когда это была лишь смутная цель, и он не хотел, чтобы его приятель подумал, что он боится.

В Лондон мы вернулись лишь под утро, когда молодёжь устала и отчаянно зевала, и сначала не поняли суеты, творившейся на берегу. Только подойдя ближе узнали, что весь порт оцеплен рыцарями, которые объяснили мне причину своего здесь нахождения. Обоих королей разбудили среди ночи и сообщили, что Венецианец похитил наследных принцев, увезя их на корабле в неизвестном направлении. Граф, с весёлой ухмылкой поведал мне, что уже давно не видел своего короля таким разгневанным и изрыгающим настолько изощрённые ругательства, от которых падали в обмок фрейлины королевы.

— Ах, сеньор Витале, — с восхищением признался он мне, — я даже не представлял, как скучно мы живём здесь у себя на острове, но вот прибываете вы и уже к вечеру десять трупов и дворец вверх тормашками.

— Девять, — скрупулёзно поправил его я.

— Хорошо девять, — не стал он спорить, — но всё равно трупов, а ночью все дворяне и Их величества бегают по городу в поисках наследников. Чем не веселье, согласитесь?

— То ли ещё будет, дорогой граф, — улыбнулся я ему, но он почему-то вздрогнул от этой улыбки.

— Так давно хотел посетить своё имение, отдохнуть на свежем воздухе от королевского двора, — задумчиво проговорил он, — мне кажется весна, лучшее время для этого.

— А я, так просто в этом уверен, — пожал я протянутую руку, — хорошего дня граф.

— И вам сеньор Витале, — скептически покачал он головой.

Глава 23

Вернувшись с принцами во дворец, я сдал их на руки слугам и заглянув в крыло Алиеноры, которая уже знала о случившемся и злорадно улыбалась, представляя лицо Ричарда, мимоходом получил у неё маленький портрет внучки, с которым отправился на поиски короля Франции.

Для него и его свиты выделили огромное крыло, и сначала меня не хотели пускать, говоря, что король изволит завтракать, но услышав шум, выглянул человек, смутно похожий на Агнесс и забрал меня внутрь, представившись герцогом Мирандским, он и правда оказался отцом супруги Франческо. Так мы с ним и познакомились лично. Герцог был очень мил, сильно хватил меня, особенно за бессонную ночь, после которой король встал не с той ноги и орёт на всех, кто сильно шумит под его дверью. Всё это высказывалось с поклонами и улыбками, так что я понял, что сенешаль и правда хороший человек, который даже гадости умеет говорить приятно. Вот что значит французская культура и воспитание!

Сидевший за столом Филипп, в ночной сорочке и шёлковом халате, а рядом с ним стоял бессменный барон де Клюсси.

— Сеньор Арман, рад вас видеть! — громко поздоровался я, вызвав на лице Филиппа лишь раздражение, дворянин лишь улыбнулся и поклонился мне.

— Нам нужно поговорить ваше величество, — плюхнулся я без разрешения на стул, — как тогда.

Филипп II Август, поморщился вторично и раздражённо помахал рукой, выгнав прочь даже изумлённого герцога, который и привёл меня сюда.

— В общем не буду долго тянуть кота за хвост, — я достал портрет, полученный у Алиеноры и положил его на стол, толкнув ближе к королю, — и хоть это вы меня тогда подставили, ваше величество, но я человек отходчивый, за небольшую услугу, готов вам помочь.

— Услугу?! — изумился король, — как у тебя ещё язык поворачивается такое просить у меня? Из-за твоих песенок, я стал всеобщим посмешищем! Мне пришлось королеве голову отрубить!

— Нечего было с Ингеборгой нарушать заключённый между нами договор! — покачал я головой, — ладно, то дело прошлое. Вот, смотрите, ваша новая жена.