Падение в бездну

Но эта битва была не единственной, что разворачивалась перед глазами Мишеля. То ли возбужденные исчезновением Луны, то ли тем, что Солнце оказалось в плену, мириады растерявшихся насекомых бились друг с другом в отчаянной схватке. То тут, то там вспыхивали крохотные солнца, дождем падали с неба, выпрыгивали из воды, искрами рассыпались по земле, приготовляя почву для грядущих агоний. Даже если и явился король Жоффруа, то у него хоть было за что сражаться с Франциском I графом Ангулемским. Теперь же все сражались непонятно за что, и каждая из сторон сторицей возвращала полученные удары. Похоже, единственный, кто видел смысл в этой свалке, был четвертый, бледный с прозеленью, всадник Апокалипсиса. Невидимо и тихо, отпустив поводья, ехал он среди всеобщей разрухи и ухмылялся про себя, радуясь, что тьма погребла под собой нежный полумрак женственности и что снова воцарится закон силы.

— Довольно, хватит! — закричал Нострадамус, и это не был вопль слабости, это был волевой приказ.

И призрачная картина сразу исчезла, а восьмое небо стало пустым и холодным. Только звезды Большой Медведицы снова перестраивались в привычную конфигурацию да виднелись еще три неярких звездочки.

Ульрих больше не хохотал, напротив, он обрел прежнюю мягкость.

— Видишь, Мишель? То, что ты стремился предотвратить, уже произошло. В тысяча девятьсот девяносто девятом году спустился не один Владыка Ужаса, а множество. Бесполезно дальше об этом хлопотать. Избавься от своих женщин или сделай их на худой конец рабынями и присоединяйся ко мне, чтобы властвовать в новой эре.

Нострадамус ощутил, как Магдалена и Жюмель взяли его за руки, каждая со своей стороны. Они не сказали ни слова, но этот жест вернул его к действительности. Он с иронией взглянул на Ульриха.

— Учитель, ты меня недооцениваешь, если решился на такой грубый обман. Здесь, на восьмом небе, времени не существует. Может, тысяча девятьсот девяносто девятый год уже наступил, а может, еще наступит. Ты мне показал не то, что произошло, а то, что может произойти: не реальность, а возможность. Все еще вполне можно изменить и спасти Шехину.

Он посмотрел на женщин, прижавшихся к нему.

— Вы верите в это?

— Да, — сказала Жюмель и поцеловала его в губы.

— Да, любимый, — отозвалась Магдалена и тоже его поцеловала.

Мишель почувствовал абсолютную уверенность.

— Круг любви создан! — воскликнул он взволнованно. — Теперь остается только выстроить вселенную, согласно закону Змея.