Падение в неизбежность

Кристина от такого вдруг интереса к своей персоне со стороны Марины сначала растерялась, а потом так воодушевилась, что с радостью и участием начала советовать, что на лодку из тряпок брать и в чём вся фишка особого лодочного кайфа. Конечно, местами она переходила на детей. Как без этого! Но Марину в данный момент это ничуть не раздражало; главное, что ей удавалось скрыть своё тревожное состояние и выглядеть вполне естественно. Если Фёдор и поглядывает на неё, то поймёт, что телефон она дала просто так, до конца не разобравшись в истинном мотиве его поступка. «Может, он такой милован и хочет дружить семьями? Идея неплохая, но шаткая. Мог бы и с Игорем телефонами обменяться, а не караулить меня у туалета». За разговорами с Кристиной она и не заметила, как Фёдор исчез, растворился, словно его и не было. На всякий случай обошла всю квартиру, заглянула на кухню, даже поднялась на мансарду, где кучкой сидели мужики во главе с хозяином и перекидывались в картишки. Рядом тёрлась неугомонная Оксана. Сначала стало неприятно: «Наверно, со многими попрощался! А ко мне не подошёл! Ну хотя бы из приличия! Завтра воскресенье, и если напишет и захочет со мной встретиться, скорее всего, не получится. Решили с Игорем в Разлив на дачу к его родителям. А это, как правило, с ночёвкой. Врать не сумею, обязательно начну краснеть и пыхтеть, придумывая, куда это мне надо свалить с дачи в воскресенье. Может, он и не позвонит?! Что я планы строю, ещё и переживаю?!»

Марина с грустью отыскала глазами Игоря. Тот безмятежно стоял у самого входа на террасу и оживлённо беседовал с давнишним приятелем Сёмкой. Она почувствовала к мужу необъяснимую теплоту, и ей стало совестно. Марина подошла совсем близко, взяла его за руку и потянулась к щеке. Игорь смутился, заулыбался. Сёма поглядывал с понимаем и, наверное, с лёгкой завистью; у самого в личной жизни ничего не клеилось, выбирал всегда не тем местом, потом с горечью уверял друзей, что все бабы твари! И был прав, считала Маринка. Она хорошо относилась к Семёну, и не исключено, что нравилась ему по-особенному, только он глубоко скрывал это и, если бы не Игорь, давно начал ухаживать за ней. Хороший еврейский мальчик Сёма в своё время уехал с родителями сначала в Израиль, потом перебрался в Лондон, где и получил отличное образование, светлая голова, и вернулся зарабатывать деньги в Россию. Сёма был милый, трогательный и хрупкий с виду. Игорь говорил, что это только так кажется из-за того, что слишком худой и чуть выше среднего роста, а так парень со стержнем и никогда не подвёл.

Кто-то крикнул:

– Давайте быстрее! Дворцовый начали разводить!

На это действо можно было смотреть бесконечно из лета в лето. Всегда таинство. И Маринка, прищурив глаза, внимательно следила, как плавно поплыли створки моста. Впереди величественно застыл шпиль собора Петропавловской крепости, и множество катеров и прогулочных лодок заполнили русло Невы.

– Наверно, все приготовились загадать самое заветное желание с полной уверенностью, что оно обязательно сбудется.

– И откуда такая примета пошла, загадывать желание, проплывая под разведённым мостом?

– Не знаю, – Игорь задумался.

– А ведь и правда. Откуда? Надо порыться в интернете.

Набережную облепил народ. Машины застыли перед красными светофорами, пешеходы спокойно прогуливались по проезжей части.

– Теперь надолго! Вот что они стоят? Можно же рвануть и успеть на другие мосты, пока все не развелись.

– Кто торопится, рванул, – засмеялся Игорь. – Этим, видно, спешить некуда, вот и стоят.

Марине захотелось оказаться там, внизу. Шляться по набережной, купить мороженое в сахарной трубочке или пить колу прямо из бутылки, и чтобы рядом был он, Фёдор. Всё внутри вздрогнуло. Что-то совсем новое зарождалось в ней.

«Гормоны! – сама с собой разговаривала Маринка и глупо улыбалась. – Наверно, такое однажды случается с каждым. От хорошего тоже устаёшь и хочешь взрыва, которого боишься и в то же время нестерпимо ждёшь».

– Пройдёт! – вслух прошептала Марина.

Игорь обхватил её руками и прижал к себе.

– Красиво! Правда? Знаешь, удивительное дело, когда я был мальчишкой, я не чувствовал этой красоты. Понимал, что красиво, но не чувствовал. А сейчас дух захватывает, и радость, что довелось здесь родиться, а не где-нибудь в другом месте. Мне понадобилось осознание того, что это и есть настоящее чудо!

– Да! Точно! И я также. У меня всё это больше ассоциировалось с событиями и людьми, которые в тот момент находились рядом, – Маринка засмеялась. – Я, кстати, первый раз поцеловалась с мальчишкой в шестнадцать лет. Вон как раз на том месте! – она протянула руку. – Видишь? На противоположной стороне у Ростральных колонн. Прямо у спуска к воде. Меня мама в такой же тёплый летний день впервые отпустила гулять допоздна. Его звали Владик. Мы учились в одном классе. Ничего не помню. Его не помню. А как целовалась – помню! – смеялась Марина.