Падение в неизбежность

Он, как сумасшедший, ходил по кухне, тёр виски, словно у него раскалывается от боли голова, и всё никак не хотел присесть за стол. Игорь даже по рюмке коньяку налил, чтобы поддержать товарища.

– Жень! Ну дело обычное! Всё хорошо будет!

– Себя вспомни! Советчик! – бубнил Женька и с надеждой заглядывал Марине в глаза. – Это же не очень больно? Терпеть можно? Марин, ты же рожала. Она ведь у меня умница. Справится! Правда?!

Потом смеялись до слёз, вспоминая, как Женька всю ночь спать не давал, дико волновался и не успокоился, пока не позвонили и не сообщили, что родилась дочка, крепкая и здоровая, и аж 3850 чистого веса, а главное, что с супругой всё в полном порядке.

Марина часто задумывалась, почему они так близки с Викой и ни разу не столкнулись с разочарованием или банальным охлаждением. Всё оттого, что Виктория умела стойко терпеть её вечные смены настроения, зацикленность на себе и никогда не пыталась конкурировать, считая Марину законченной красоткой. А главное – желала, как говорится, добра, что далеко не маловажно, тем более когда многие разучились это делать. В Вике не было ни капли зависти, и это удивляло Марину, – редкое качество в современном мире. Игорь был гораздо успешнее, дальновиднее и упорно рос в карьере. Женька был при деньгах, но доставались они ему трудно, вечно доверялся прохвостам и терпел крах, правда, быстро вставал на ноги, словно кто-то сверху подавал руку помощи. Марине иногда казалось, что она больше осведомлена о проблемах Викиного мужа, Игорь делился, переживал за друга и часто выручал. Сам Женя никогда Вику в свои дела не посвящал; что бы ни происходило, улыбался и делал вид, что всё у него наилучшим образом, да и Марина лишнего не ляпнет.

– Ну что с тобой?! – Вика придвинула стул поближе. – Я неслась к тебе как угорелая, чтобы сейчас думать чёрт-те что и ждать, пока ты соизволишь заговорить?!

От слова «чёрт» Марина поёжилась.

– Почти в святом месте сидим! А ты чертей вспоминаешь!

– Нет! Ты точно спятила! Какое святое место?! Это же книжный магазин.

– А там что? – Марина кивнула в сторону Казанского собора и тяжело вздохнула. – Только пообещай, что без нравоучений!

– Обещаю!

Вика с удивлением смотрела на неё, прикидывая, что же такое могло приключиться. Раздался сигнал сообщения. Марина, как ненормальная, схватила трубку. Вика лишь мельком увидела на экране одну-единственную букву Ф с точкой.

Писал Фёдор, что освободился и хочет встретиться прямо сейчас. Марина лихорадочно строчила, что в центре, у Казанского.

Он написал короткое «Жди меня. Буду там через пятнадцать минут».

– Мне надо идти! – Марина вскочила со стула, потом опять села. Она сильно нервничала, и этого было не скрыть.

– Что значит надо идти? Куда? Издеваешься? – Вика не могла подобрать слов. Она машинально встала и потом, также как Марина, вновь присела.

– У тебя кто-то появился? Я не ошибаюсь? У тебя появился любовник… – она сказала это строгим, спокойным голосом. Таким тоном её отчитывал отец, с лёгким оттенком презрения.

– Да! Это так! – Марина посмотрела на Вику с вызовом.

– Ты уверена, что поступаешь правильно и тебе это настолько необходимо? – Вика чеканила каждое слово. Слова безжалостно летели в Марину и причиняли почти физическую боль – ей не хватало воздуха, и она не узнавала Вику.

– Нет, не уверена! Я ничего не могу с собой поделать. Понимаешь?! Не могу! Ты понимаешь?! Можно я пойду? – Марина умоляющее смотрела на Вику, понимая, какое впечатление произвели её слова, но она не могла больше оставаться ни минуты.

Они молча вышли из Дома книги. На Невском много людей, и они двигались двумя потоками в разные стороны. Марина остановилась у пешеходного перехода.

– Мне на другую сторону… А тебе?

Вика хранила молчание.

Горел красный свет, его быстро сменил зелёный. Марина схватила Викину руку, крепко сжала, тут же отпустила и побежала, не оборачиваясь, на ходу расстёгивая молнию куртки. Ей стало жарко и липко. Вдруг она поняла, как нелепо выглядит, ещё и в резиновых сапогах, без грамма косметики на лице. Её густые волосы после дождя и влажности завились крутыми барашками, а щёки пылали, и если бы она не знала, в чём причина, решила бы, что поднялась температура.

«Пусть видит, какая я есть на самом деле! Поди, непривычно будет. Мне всё равно», – успокаивала себя Марина и не заметила, как оказалась у памятника Кутузову. Ей надо перевести дыхание, собраться, выглядеть легко и непринуждённо. Она всегда умела владеть собой, пока не встретила Фёдора. Неужели один-единственный человек способен так повлиять, изменить? Точно её перепрограммировали или что-то сломали внутри, и это невозможно ни починить, ни исправить.