Падение в неизбежность

Назвать рестораном то место, куда привела Марина, было сложно. Она и сама там ни разу не была, часто видела, когда проезжала по Невскому. Летом на открытой террасе всегда полно народа, значит, как-то кормят. Кормили в ресторане не очень, и всё выглядело неаппетитно, правда, порции огромные, цены ниже среднего и на главной улице, что, по всей видимости, и привлекало такое количество людей. Фёдор особо ничего не съел, лишь поковырялся – ни салат, ни огромная отбивная не внушали доверия.

– Как бы не отравиться! Вот зачем мы сюда припёрлись?! Я бы приплатил, чтобы больше никогда не оказаться в подобном месте! Послушал местного жителя! Лучше бы ко мне в «Асторию» пошли. Ах, извини, забыл, что ты сегодня не в форме. Кстати, у меня ночной поезд, – между прочим сообщил Фёдор. – Хочешь – в кино сходим? Попкорна натрескаемся. Натискаемся.

– Ты всегда такой?! Или только со мной?

– Чего ты злишься? Шуток вообще не понимаешь. А чего плохого, если и так?

«Действительно, чего плохого? Зачем придираться к каждому слову? У меня слишком завышенные ожидания… Я замужем, менять ничего не собираюсь. Почему бы не относиться ко всему проще?! А если бы он реально полюбил меня? Что тогда?»

Есть один очень важный вопрос, и она совсем не знает на него ответа. Ей и думать страшно, тем более принимать решение. У неё уже несколько дней тянет низ живота, и она догадывается, что это значит, случалось, и врачи оказывались бессильны и разводили руками. Потеряв надежду и силы, Марина втихаря от Игоря начала принимать противозачаточные. От них она сильно поправилась и в один день забросила. Но как-то без сюрпризов. И вот на тебе! Раньше бы тут же помчалась к врачу: «Помогите! Сохраните!» Сейчас с затаённой надеждой ждала, когда случится выкидыш. Ненавидела себя и оправдывала, что лучше так, чем делать аборт, на который не решится. «Если что, буду рожать. Значит, так суждено… Ждать не долго осталось…»

– О чём ты всё время думаешь? Что случилось? По-моему, я сегодня образцово-показательный. И готов был съесть странную штуку под названием салат а-ля провансаль. Соус выглядел чудовищно!

Они шли по Фонтанке, вдоль набережной. На воде – прогулочные кораблики. Пассажиры, как птицы, сидят, прижавшись плечом к плечу, и кутаются в пледы.

– Вроде и не холодно совсем. Что они так? – Фёдор упёрся руками в чугунную ограду и смотрел вниз.

– На воде всегда прохладней. Такая жара стояла. Ведь совсем недавно…

– В Москве так же… – он повернулся и притянул её к себе. – Хочешь, рванём куда-нибудь на пару дней? Где тепло и вкусно кормят…

Она замерла от неожиданности. Это было верхом её мечтаний. Только совсем невозможно.

– Мы через неделю уезжаем на отдых.

– С милым? – Фёдор улыбался.

– Всей семьёй.

– Куда?

– На юг Франции, в Монако. Потом с друзьями на лодке по Сардинии.

– Ого! Как куртуазно! – присвистнул Фёдор. – Не-е-е-е! Я только в Болгарию могу пригласить.

Он смеялся от души, ей было грустно: «Если бы ты только знал, какую путаницу внёс в мою жизнь! А самому хоть бы что!»

Они дошли до цирка. Марина всю дорогу трещала, перескакивая с темы на тему, он молчал, изредка кивая головой.

– Любишь цирк? – неожиданно спросил Фёдор.

– Вроде да.

– Я терпеть не могу! Мать в детстве таскала, чуть ли не раз в неделю. Меня уже при входе тошнило от запаха.

Он брезгливо посмотрел на красивое здание, которое по сей день многие петербуржцы называли Цирк Чинизелли или просто цирк на Фонтанке.

– Ей всегда кажется, что она знает лучше, что мне должно нравиться. Откуда это в женщинах? Им всё равно, сын это, муж или просто любовник, который хочет секса, а не нравоучений. Я думаю, это неистребимый инстинкт материнства. Ты своего, наверно, тоже достаёшь? Только не говори нет. Никогда не поверю.

Вы все одинаковые. И я устал. Давай отвезу тебя домой.

Марине ничего не оставалось, как сделать вид, что ей всё равно. «Он не хочет меня! Если бы испытывал хоть что-то, никогда бы так не поступил. Тем более я свободна и могу остаться. Неужели трудно всё поменять и улететь утренним самолётом, а не трястись всю ночь в поезде?! Я надоела ему!»

В ней оставалось немного надежды, и она заглядывала ему в глаза, но он отстранённо молчал.

– Мне здесь совсем рядом. Я дойду пешком…

– Как знаешь… А я на такси. Находился.

Фёдор вызвал машину.

– Через десять минут будет. Иди уже.

Он даже не обнял её на прощание.

Марина кое-как слепила на лице жизнерадостную улыбку, махнула рукой и пошла, не оборачиваясь. Смотрел ли он ей вслед, она не знала; и какое это имело значение, если так просто взял и отпустил! Вспомнила, что звонила Люба.

– Привет… Извини, не могла говорить. Что хотела?

– Просто… Узнать, когда увидимся.

– Может, завтра…

– А что так дышишь?..

– Гуляю…

– Молодец! – Люба засмеялась. – Ну и разговор у нас получился! Два вялых веника! Ладно… Созвонимся… – и отключилась.

Любка имела привычку взять и оборвать разговор. Это всегда бесило – сегодня как нельзя кстати, болтать не хотелось. Набережная, мост, светофор, пешеходная зебра… Она не заметила, как оказалась у парадной, охранник всё так же стоял у входа.