Падение Ворона

Джузеппе не надо было просить дважды, и напарники принялись с аппетитом уплетать ещё тёплый шашлык. Ворон отвел Оскаленного в другую комнату и стал обговаривать планы на будущее. Но уже через несколько минут всё изменилось и вполне реальные планы могли в один миг оказаться несбыточными.

Дверь резко распахнулась, и в офис быстро вошел плотный широкоплечий мужчина лет сорока с хвостиком. Недобрый прищур, жестко сжатые губы, квадратный волевой подбородок, венчик рано поседевших волос вокруг блестящей лысины. Это был Гарик — правая рука Валета, главаря речпортовской группировки. За ним ввалились четверо парней — бывшие спортсмены, а нынче ударные боевики речпортовских. Ворон глянул в окно — во дворе стояли еще четверо. Он их не знал, но сразу определил, что двое явно отмотали не по одному сроку. Незваные гости были в спортивных костюмах, кедах и куртках, которые не соответствовали сезону и предназначались только для одного: чтобы скрыть оружие. Каша заваривалась серьезная!

Артист и Джузеппе вскочили из-за стола, по инерции продолжая жевать. Артист подошёл к торцу дивана из квартиры Ворона и оперся рукой на спинку. Джузеппе остался стоять на месте, засунув правую руку в отвисавший карман брюк. Старшаки вышли навстречу речпортовским, Ворон подошел почти вплотную к Гарику, остановился, широко расставив ноги и заложив руки за спину.

— Ты ничего не перепутал? — спросил он у Гарика, не обращая внимания на остальных, как будто их и нет в комнате. — Ты же не у себя в порту!

— Это ты, похоже, рамсы попутал! — по-волчьи оскалился тот. Его нижняя челюсть напоминала ковш экскаватора. — Трое наших в больничке… За какую-то телку… Кто ты такой вообще? Твой отец авторитет вчерашнего дня. А ты кто? Сколько бойцов за тобой, пять, семь? А у нас двести! Ты барыга, торгуй на рынке с дагами и плати пацанам за «крышу»! А ты вместо этого шишку держишь и на наших ребят наехал! Или вам жить надоело?!

Четверка за его спиной нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

Ворон презрительно выпятил губу.

— Кто я — за меня слово скажут! Хочешь разбора — собирай сходняк! Только как бы за беспредел отвечать не пришлось. Лоцман мою невесту в машину тянул. Зачем, не знаешь? Она вся в синяках пришла! Это как, по понятиям?! Я один к нему за стол сел побазарить, а у него целая кодла, и все на меня попёрли. Ну, мои парни мне и помогли! Что тут неправильно?

Гарик открыл рот, собираясь что-то сказать, но Ворон перебил.

— А кто меня грохнуть хотел в ту же ночь? Только я ночевать не пришёл, вместо меня Колю, соседа, зарезали. За драку убивать — разве по понятиям?

Это был весомый козырь.

— Мы при чем? И в мыслях ни у кого не было…

— Как же не было, если ты ко мне с целой бандой ворвался и только что грозил смертью?

Ворон умел базарить, и в «терках» всегда выходил победителем, доказывая, что его оппонент неправ. И сейчас Гарик несколько смешался и замолчал.

— Да что ты перед ним оправдываешься?! — зашипел кто-то сзади. — Дай-ка нам с них спросить!

На этот раз словесная правота противников не убедила. Ворон вынул из-за спины правую руку с наганом, направил ствол на говорившего. Одновременно Артист сунул руку между спинкой дивана и стеной, извлек автомат и с лязгом дослал патрон, Оскаленный прицелился из «пээма», Джузеппе же извлёк из кармана и взметнул над головой похожую на рифленый лимон гранату.

«Не ту взял, — подумал Ворон. — Если бросит — всех порубит!»

Речпортовцы притихли. Такого отпора они явно не ожидали. У них на всех было только два кустарных ствола, ножи и дубинки.

— Ладно, — сказал Гарик. — Заплати Лоцману десять штук баксов, да нам за беспокойство столько же! И разойдёмся… пока. Устраивает?

Ворон взвёл курок и перевёл ствол на Гарика, прицелившись ему прямо в лицо. Артист на нервах еще раз передернул затвор, патрон вылетел, ударился в стену и, крутясь как юла, отлетел под ноги речпортовским. Те попятились.

— Сейчас мы вас всех положим и разойдёмся! — сказал Ворон. — Устраивает?

— А что ты такой борзый? — спросил Гарик. — Кто за тобой стоит?

— Хочешь знать? А про Пита Лисицу ты что-нибудь слышал?

Лицо вожака речпортовских окаменело. Это имя произвело впечатление и на его пристяжь — оружие спряталось под куртки. Гарик облизнул пересохшие губы.

— Про того самого? — спросил он совсем другим тоном.

— Про того! — кивнул Ворон. — Он друг Молота. А отца ты рано списал. Он себя прошляком не считает. И Крест не считает. Так что разберись вначале, на кого буром переть!

— Разберемся. Обязательно разберемся. — Гарик медленно развернулся. — Мы уходим!

Последняя фраза предназначалась своим. Стоявшие ближе к двери, начали выходить. Гарик вышел последним, на пороге обернулся.

— Еще увидимся.

— Хоть сто раз!

Через минуту со двора раздался недовольный старушечий голос:

— Чего вы тут толпитесь? Наплевали, накурили, окурками намусорили!

Под такой аккомпанемент речпортовские бесславно покинули чужую территорию.

Ворон вытер пот со лба и опустился на диван. Джузеппе левой рукой сунул в рот очередной кусок шашлыка, а в правой по-прежнему держал над головой ребристую «эфку».