Падение Ворона

— Опусти руку, чудило! — сказал Ворон.

— Почему сразу «чудило»? — обиделся тот.

— Да потому, что я вам объяснял — эта бомба на двести метров осколки разбрасывает! А другие — на пять! А ты именно ее взял!

Джузеппе спрятал гранату, пожал плечами.

— Ты же знаешь, Костян, у меня с памятью не особо…

— Зато с аппетитом особо, — усмехнулся Ворон. — Что-то мне тоже жрать захотелось.

— И мне, — подтвердил Оскаленный.

Все с жадностью набросились на еду. Вдруг Оскаленный засмеялся с набитым ртом.

— Ты чего?

— Бабка возмущалась, что во дворе наплевали. А что бы она сказала, если бы Джузеппе бомбу взорвал?

Ворон хмыкнул.

— Мы бы этого уже не услышали.

Впрочем, такая перспектива аппетита им не испортила.

* * *

Ворон подъехал на Старопочтовую в хорошем настроении: ночь они с Мариной провели вместе, и уже на полном серьезе обсуждали будущую свадьбу. Приятные воспоминания вызывали улыбку, и он с трудом заставлял губы принимать обычное положение: братва такого не понимает — смех без причины признак дурачины! Он включил поворотник, чтобы заехать во двор и увидел нетерпеливо топчущегося у подворотни Джузеппе. Тот всполошенно замахал рукой, будто опаздывал на поезд и отчаянно пытался остановить попутку.

Хорошее утреннее настроение сразу испортилось. Он притормозил и опустил стекло.

— Что случилось?!

Джузеппе рывком распахнул дверцу и плюхнулся на сиденье рядом с ним.

— Гангрена увёл Оскаленного! — тяжело дыша, будто после быстрого бега, сообщил он.

— Оскаленный — конь что ли, или бычок, что его кто-то увёл?

— Не «кто-то», а Ган-гре-на! — вытаращил глаза Джузеппе. — Ты что, не знаешь, кто это?

— Да знаю, знаю… Как он его «увел»?

— Приехал с двумя своими, сказал, чтобы Оскаленный с ними ехал… Ну, тот и поехал. А я тебе звоню, звоню…

— Кто с ним был?

— Эти… Колхозник и Мясник…

«Плохо дело!» — подумал Ворон. Он знал, что эти двое выполняют обычно «мокрую» работу. Неужели решили убрать Оскаленного? Но что-то слишком открыто, без маскировки… Короткому они имитировали самоубийство, а тут внаглую… Нет, скорее, цель другая…

— Гангрена сказал, зачем им Оскаленный?

— Ничего не сказал.

— Когда это было?

— Минут сорок.

— Ребят поднял? — спросил Ворон, сосредоточенно заезжая во двор.

— Да, но не всех… Бешеный собирает новичков, Губатый едет, Ящер еще три холодильника забирает, будет позже…

— Ладно…

Они запарковались во дворе и, под осуждающими взглядами старушек, сидящих на вынесенных из дома табуретках, зашли в офис. Артист вскочил навстречу.

— Ну, что будем делать? Куда направлять ребят?

— Пока никуда, — ответил Ворон. — Подождём. А что делать… Надо скамейку во дворе поставить. Хорошую, со спинкой.

— Зачем?! — Бойцы устремили на него недоуменные взгляды.

— Чтобы старушкам было удобно. Тогда они нас полюбят.

Джузеппе усмехнулся.

— А мы что — лохи?

— Почему?

— Ты же говорил «лохов надо любить»!

— Любить надо не только лохов! Я, например, влюбился в девушку, а она в меня, думаем пожениться! Так что, мы лохи?

— Ух ты, круто! — удивился Джузеппе. Артист тоже изумленно отквасил челюсть.

— И когда это будет?

— А нас пригласишь?

У «торпед» простые и конкретные натуры, они могут думать только о чем-то одном, поэтому полностью переключились на обсуждение предстоящей свадьбы. И подоспевший Губатый тоже подключился к этому разговору. Собственно, Ворон такую цель и преследовал.

Через некоторое время появился Бешеный с семью бойцами под предводительством Рыжего. Они сели на корточки в углу двора и стали ждать. Последним пришел Ящер.

— Ну, что делать будем? — спросил Бешеный, поигрывая пистолетом.

— Подождём, — сказал Ворон. — Что мы можем сделать? Ничего ведь неясно…

Ждать пришлось еще час. Они вернулись тем же составом: Оскаленный, Гангрена и два головореза Креста. Один казался эдаким деревенским простачком с придурковатой улыбкой, но холодным, цепким взглядом. Второй по виду был похож на тяжелоатлета, кузнеца или рубщика мяса. Последним он, по сути, и являлся. Только рубил не баранину или свинину, а человечину. Словом, они оправдывали свои прозвища.