Падение Ворона

— Бредовое сочетание! Скорей всего, нигде она не учится… Ножом, правда, владеет лихо… Ты знаешь, я убедила себя, что это сон…

— А патрон из чужой партии остался во сне? — Ворон не хотел, но издевка все же прозвучала в его голосе.

— Нет, конечно. — Марина взглянула ему прямо в глаза. — Я выполнила твою рекомендацию. Он в пистолете другого человека.

— Неужели главного прокурора товарища Жирова?

— Да. Мне ужасно стыдно.

— Из-за чего?! Ты же подменила его во время невинного служебного общения? Или дружеской беседы?

— Нет, когда он принимал душ. И боюсь, невинностью тут не пахло.

— Тогда понимаю, почему тебя мучит совесть…

— Не поэтому. Ты же не маленький и понимаешь, что другого выхода не было. И когда давал совет — уже тогда все понимал. Просто я совершила предательство, а это неприятно.

— Только в первый раз, потом привыкаешь.

— Уверен?

— На сто процентов. И еще: я уверен, что это был его последний душ в твоем присутствии. Иначе…

— Можешь не продолжать! Я намекнула ему, что собираюсь замуж.

— Вряд ли этого достаточно. Но раз все-таки намекнула, тогда иди сюда…

Ворон выдернул Марину из кресла и бросил на кровать, где социальные роли, должности и характеристики личностей не имеют никакого значения. Больше того, все сословные границы и различия между людьми стираются во время естественного, чисто физиологического процесса, опровергая устоявшийся постулат о том, что социальное первично и доминирует над биологическим.

Опровергать философские истины дело неблагодарное и малоприятное, но не в этом случае. Когда они закончили, и Марина попросила принести воды, Ворон спросил:

— А тебе не жаль подругу, которая рыщет в загородных кустах в поисках тех, кого мы отправили в ад?

— Такова ее работа, — тяжело дыша, отозвалась Марина.

— Так может, поставить точку в этом деле? — предложил Ворон. — Сделайте обыск у примерной девочки Алины, у её замечательных друзей… Там вы мно-оо-ого всего соберёте.

Марина задумалась, потом тряхнула головой.

— Нет, лучше не будоражить улей!

— А чего тут будоражить?! — удивился Ворон.

— Да того, что одно дело, когда есть просто заявление об уходе из дому. Где, как, что — никто не знает. Может, они уехали на море, или вообще бросили надоевший город. Никому они не нужны, никто не будет рыть землю в поисках. Другое дело, когда это не безалаберная молодежь, а нашумевшая банда «кустовиков» — тут всех собак спустят… И могут на полянку-то, на ту, и набрести… А рядом кафе «Сакля», свидетели, которые и тебя видели, и твою компанию…

«А ведь и верно! — подумал Ворон. — Голова у прокурорши четко работает!»

— Нет! — уверенно повторила Марина. — Пусть так и будут без вести пропавшими. И родителям так лучше!

И в этом она была права.

Глава 8 Сходка не знает жалости

Август 1991 г., Тиходонск

Серого выпустили за два дня до сходки. Кассационная инстанция[11] изменила статьи, и он из хулигана, покушавшегося на убийство двух мирных цыган, превратился в обычного гражданина, который спасал свою жизнь от пьяных хулиганов, но в горячке превысил пределы необходимой обороны. Соответственно, и мера наказания изменилась — три года условно. И сам Серый и вся неискушенная в юридических нюансах братва расценили это, как полное оправдание, которое было поставлено в заслугу исключительно Ворону и его прокурорше.

— Очень удачно вышло, — сплевывая по привычке, сказал Молот. — Теперь ясно, что эта телка на тебя работает, а не ты на нее. И она пользу всему обществу приносить может, а значит, основная предъява с тебя слетает…

Ради предстоящего разбора он надел старый, выношенный двубортный костюм и пожелтевшую от времени белую рубаху, которую Маруся, правда, отбелила и нагладила. Ворон тоже оделся прилично но, конечно, не в белый наряд и не в дорогой костюм со шляпой, чтобы не вызывать раздражения у тиходонской блататы вызывающим обликом американского гангстера. Прикинулся в джинсы, разношенные белые кроссовки и синюю шведку. Отец и сын прогуливались в запущенном парке, неподалеку от бывшего кинотеатра, предназначенного под снос и пустовавшего уже лет пять, в котором, собственно, и была назначена сходка. До начала оставалось сорок минут, но сквозь деревья и кустарник было видно, что там уже идет плотное движение.

Вот на белой «Волге» подъехал Костя Ким по прозвищу Кореец, курирующий всю овощную торговлю Тиходонска. У него было около трехсот бойцов, но судимости он не имел и выглядел соответственно своему статусу генерального директора овощного рынка: в сером костюме швейной фабрики «Большевичка» и кремовой рубахе без галстука. Впрочем, галстук, конечно, присутствовал, но в кармане — Кореец снял его по тем же соображениям, что и Ворон, не захотевший привлекать внимания вызывающим прикидом.