Падение Ворона

— Вот и давайте начнем обсуждение того, зачем собрались! Много в последнее время базаров ходит про какого-то Ворона…

Крест изобразил удивление.

— От разных людей я слышу: Ворон — то, Ворон — се… Задумался: а кто такой по жизни этот Ворон? Знаю, что он сын уважаемого нашего брата Молота. Но этого мало! О самом Молоте я меньше слышу, чем об его сыне! И странные вещи люди рассказывают… Вроде, он по малолетке сидел, но недолго и как-то странно вышел: вроде, за него другой вписался, на себя дело взял! Вроде, какую-то бригаду собрал, но где дела этой бригады, где лавэ в общак от ее дел? Говорят, что это никакая не бригада, а барыжная ханайка, которая товар куда-то возит, продает, но ни крыши не имеет, да не делится ни с кем… Говорят, что он стволы покупает, но зачем барыгам стволы? Непонятно все это…

Крест посмотрел на Удава, на Фонаря. Те только недоуменно пожали плечами. Крест беспомощно развел руками.

— И нашим гостям непонятно!

Он сделал паузу, внимательно осматривая участников сходки.

— У каждого пацана телка есть, да не одна, — продолжил Крест. — Но чтобы в телках прокурорша ходила — такого я еще не слыхивал!

Сходка снова возмущенно зашумела. Крест поднял руку, успокаивая собравшихся.

— А тут еще гнилой базар про Пашку Бузу прошел, — печально вздохнул глава тиходонской воровской общины. — Пашка сам маляву пригнал, где прямо пишет, что сдали его иуды… И опять Ворон там мелькает со своей прокуроршей…

Старый вор многозначительно поднял корявый палец.

— Много вопросов, братва. Много непоняток. Не все я перечислил. Думаю, пришел черед самого Ворона послушать. А походу, если у кого есть что предъявить — так и предъявляйте!

Ворон посмотрел в хмурые лица «законников» и понял, что весы сходки клонятся не в его сторону. Молот чувствовал то же самое — это было заметно по движению челюстей — будто он что-то жевал.

— Привет честному обществу, — раздался из полумрака резкий, каркающий голос. — Или, как говорят в определенных кругах: «Привет анархистам — позор активистам!»

В круг света бесшумно, будто крадучись, вошел высокий худощавый мужчина с резкими чертами лица, острым, неоднократно перебитым в юности носом и квадратной челюстью. Одет он был с иголочки: льняной светлый костюм, расстегнутая на одну пуговицу легчайшая белая сорочка в желтую полоску и желтые, в дырочках, мокасины. Вряд ли он задумывался на кого, и какое впечатление произведет его наряд. Ему было на это попросту наплевать. Как и на многое другое, судя по высокомерному выражению лица и хищному взгляду льдисто-голубых глаз.

«Законники» снова переглянулись, и было видно, что они потеряли свою уверенность. Потому что на периферийную сходку прибыл лично Пит Лисица, о котором в криминальном мире, где он номинировался под цифрой «один» ходили легенды. О том, как он живьем закопал залезшего на его территорию московского авторитета Гулю, как покрошил банду Битка, «наехавшую» на его подкрышного коммерса, как разогнал десятки московских блатных, собравшихся без решения сходки забрать у умершего хранителя общака Фитиля свое бабло,[12] и многие другие истории, которые, впрочем, не отличались разнообразием и не воспитывали в душах слушателей возвышенные и прекрасные чувства, если, конечно, не считать таковыми страх и желание беспрекословно повиноваться каждому его слову.

Крест, Удав и Фонарь встали из-за стола и вышли навстречу поздороваться. Все они были коронованными «законниками» и в преступной иерархии стояли вроде бы на одной ступени с Питом, как четыре генерала с одинаковыми погонами. Но если три из них служат в далеких, забытых начальством округах, а четвертый возглавляет Управление кадров в Министерстве, то оценка меняется.

Так вот Пит в отличие от них, периферийных, был центровым. К тому же, скоропостижно умерший при сомнительных обстоятельствах Фитиль передал ему московский общак. А сила плюс деньги создают абсолютную, несокрушимую мощь, поэтому Крест, Удав и Фонарь по-братски трижды расцеловались с опоздавшим гостем и вернулись на свои места только после того, как он занял пустовавшее до поры свое место. И хотя Крест опустился на тот же стул, что и раньше, но хозяином здесь теперь себя не чувствовал, хотя виду не подавал. Впрочем, сохранять невозмутимость ему удалось недолго: у входной двери вспыхнула короткая возня, в освещенный круг вылетели и с грохотом опрокинулись на спины Питекантроп и помогающий ему в досмотрах гостей Гном. Перешагнув через них, хозяина догнали двое охранников — наголо бритый Соболь с хмурым, угрожающим лицом, широким мясистым носом и чуть раскосыми глазами, и похожий на него, как брат-близнец Пыж. Хотя черты лица у него были совсем другими, но выражение презрения ко всему и всем, дерзкие взгляды и вызывающие манеры объединяли их больше, чем черты внешности. Так похожи все волки в стае, особенно, когда они вместе. Телохранители обошли стол «законников» и стали за спиной Лисицы, внимательно и угрожающе глядя по сторонам.

— Что там такое? — растерянно спросил Крест у подбежавшего, непривычно возбужденного Гангрены.