Падре

– Да, иди, бабуля, – смеётся тот, что с битой, и разбивает на осколки вазу в углу.

– Пойдём со мной. Я не хочу, чтобы тебе сделали больно, – шепчет Мама, хватая

мою руку.

Не смотря на всё, что было, она всё ещё старается защитить меня.

Но теперь моя очередь.

Я сбрасываю её руку. – Не сделают. Обещаю. – Я вытаскиваю свой воротник и

разминаю шею. Позади меня Маргарет медленно отходит к задним помещениям церкви,

и когда я слышу, как щёлкает дверной замок, я знаю, что игра началась.

– Ты готов ко второму раунду, симпатяжка? – угрожает парень с пистолетом и

плюёт на мраморный пол. – Мы подготовились.

– Вы хоть знаете, где находитесь? – спросил я, наклоняя голову, пока закатывал

рукава.

– В чёртовой церкви. – Тот, что с битой, ударяет по другой скамье и разламывает

дерево надвое.

– Знаете, вам придётся заплатить за это, – говорю я.

Он смеётся. – Да, и как же?

Парень с пистолетом усмехается и острит. – Да, расскажи нам, как же мы

поплатимся за это, так как я знаю, что… мы пришли, чтобы разнести всё к хренам.

– Вы пришли, чтобы разрушить всё к хренам, – повторяю я, немного кивая, и иду к

ним обычной походкой. – И вы выбрали церковь. Из всех мест.

– Ты был здесь, – сказал Бита–парень.

– Оу, так вы пришли за мной, – перебиваю я и щурюсь. – Знаете, мы могли бы

решить всё снаружи и церковь бы осталась целой, и всё прошло бы по лёгкому пути.

Никто бы не пострадал.

– Никто? – засмеялся Бита–парень.

– Кроме тебя, – сказал Парень–пистолет, рассмеявшись тоже.

Я улыбнулся. – Продолжай повторять это себе и возможно поверишь. После того,

как я надеру ваши задницы по первое число.

– Ха… забавно, что ты так говоришь, – сказал Парень–пистолет, направляя на меня

оружие. – Очень жаль, что только у одного из нас есть пистолет.

– Предполагается, что он компенсирует маленький размер? – пошутил я,

оглядывая его маленькое тело с ног до головы. Я усмехнулся, когда увидел, как

перекосило его лицо, и он направился ко мне.

Наверное, и мне пора двигаться.

Они связались не с тем проповедником.

Как только он оказался передо мной и пистолет был в зоне досягаемости, то я

ударил по его руке, и оттолкнул её в сторону. Пистолет опустился, и пуля срикошетила от

стены и попала в пол. Я быстро схватил его за запястье и заставил бросить пистолет.

Он завизжал от боли, и затем его приятель рванул ко мне, размахивая битой, как

будто гигантским отбивным молотком.

Вдарив Парню–пистолету по яйцам и приложив его лицом о моё колено, я

отбросил его и схватил биту до того, как она встретилась с моим лицом, удерживая её с

большим напряжением. Возможно я немного пьян, но это не делает меня слабым… Это

только делает меня большей сволочью.

Я оттолкнул её так сильно, что она вмазала ему по лбу и дезориентировала его.

В это время Парень–пистолет встал, но уже без пистолета, и начал размахивать

кулаками в воздухе, стараясь задеть меня. Я легко уклонялся от обоих и смеялся, пока

делал это.

– Слишком медленно! – насмехался я, играя на их нервах.

Ну и вид. Их лица покраснели и раздулись, как воздушные шары. Шикарный вид.

Бита–парень попробовал снова, и в этот раз мне удалось отобрать у него биту. Я

ударил его по щиколоткам, сломав одну из них. Он скулит и падает на пол, крича как

маленькая сучка, пока его дружок с крошечным членом всё ещё пытается достать меня. В

этот раз он даже показывает что–то вроде комбинаций ударов, стараясь задеть меня

всеми четырьмя конечностями, как будто он мастер боевых искусств. Честно говоря,

выглядело это глупо.

Типа они увидели это дерьмо по телику и решили, что могут также.

Нет.

Настоящие драки происходят на улицах. Ты не научишься этому за один день, и уж

точно ты ни хрена не научишься этому по телику.

Ты учишься этому в драке.

Днём и ночью.

Тут мы не сражаемся честно. К преступникам правила не применимы. Во время

драки наша жизнь в наших руках. Сердце рвётся наружу и смерть дышит в затылок.

Как и сейчас.

Я отбросил биту, потому что ненавижу использовать оружие. Я намного больше

люблю использовать свои кулаки.

Один удар в живот и один между глаз, и мне удалось повалить его на пол. Он

пытается подняться, но я знаю, что у него кружится голова, ведь именно для этого и был

этот удар. Поэтому я наступаю ему на живот, так сильно, что его почти тошнит.

Тем временем Бита–парень ползёт к выходу на одной ноге, всё ещё хныча как

ребёнок.

– Ну и куда ты направляешься? – рычу я, шагая к нему. Я нагибаюсь и хватаю его за

волосы, поднимая вверх его голову. – Думаешь, что сможешь убежать? – я разражаюсь

смехом. – О, подожди–ка… не можешь бегать, когда твои кости сломаны, не так ли?

Я наступаю на его сломанную лодыжку, и он вопит от боли.

– Больно, не правда ли? Знаешь, что ещё ранит? Когда разбивают вещи в моей

чёртовой церкви! – Я приложил его лицом об пол и надеюсь, что у него пошла кровь.

Затем я обратил внимание на его дружка, который пытался испариться, убегая за

скамейками слева. – Да, беги к тому, кто послал вас. Скажи ему, что я буду ждать здесь. И

я жду возмещения разрушенной собственности!

– Не бросай меня! – кричит Парень–бита своему приятелю, но тот не обращает

внимание.