Падшая женщина

Шли недели. В конце концов Мэри убедилась, что мистер Джонс ни словом не обмолвился жене о происшествии в «Вороньем гнезде» — и, скорее всего, сохранит эту тайну навсегда. Что бы ни случилось между ним и его служанкой в ту ночь, он явно намеревался об этом забыть. Что ж… это было вполне объяснимо. Многие мужчины предпочитают не помнить о подобных вещах. Как бы то ни было, Мэри испытала глубокое облегчение.

— Сидр, — напоминала она бледной миссис Джонс. — Сейчас вам необходимо что-нибудь укрепляющее, или у вас совсем не будет сил. А вы очень нужны своей семье.

Мэри бегала в «Воронье гнездо» едва ли не каждую ночь. Летом в Монмуте было полно путешественников, которые были не прочь провести четверть часа в комнате над конюшней наедине со Сьюки. Чулок под кроватью стал тяжелым, как череп.

Целый месяц она и миссис Джонс не покладая рук трудились над бархатным платьем миссис Морган, стараясь не запачкать его мокрыми от пота пальцами. На белоснежной ткани поблескивали миниатюрные серебряные яблочки и извивающиеся змейки.

— Откуда она взяла этот рисунок? — спросила как-то раз Мэри. — Я никогда не видела ничего подобного.

— О, это я его придумала, — беззаботно ответила миссис Джонс. — Миссис Морган хотела что-нибудь на тему райского сада.

Однажды вечером миссис Партридж прислала лакея передать, что ее корсаж из пу-де-суа и рукава должны быть перелицованы и отделаны новыми лентами к празднику летнего солнцестояния.

— Но это же в среду, не так ли?! — воскликнула Мэри. Она вытерла вспотевший лоб рукой, осторожно, чтобы не намочить иголку с ниткой. — Как же мы сумеем закончить еще и рюши на новой юбке миссис Форчун?

Миссис Джонс в эти дни была бледнее чем брюхо рыбы, но она нашла в себе силы рассмеяться.

— Это по городскому времени, моя девочка. — Она погладила щеку Мэри. — Ты все еще думаешь как жительница Лондона. Здесь, в Валлийской марке, мы живем по старому стилю, а это означает, что настоящее летнее солнцестояние будет не раньше, чем через две недели.

Мэри уставилась на хозяйку во все глаза.

— Вы хотите сказать… здесь этого не было?

— Чего не было?

— Изменений, — в замешательстве пояснила Мэри. — Нового календаря. Когда я была маленькой…

— Ах, это, — перебила миссис Джонс. — Да, разумеется, даты были сдвинуты, все как велел указ. Но никто не может изменить время.

Миссис Джонс не отрывала взгляда от иглы и серебряной нити и не видела искаженной улыбки Мэри. Я нашла твои одиннадцать дней, отец, подумала она. Оказывается, они все время были здесь.

К тому времени, как начали разжигать праздничный костер на вершине Кимина, уже совсем стемнело. Джонсы и Мэри стояли чуть ниже; она держала на руках Гетту, которая настояла на том, чтобы пойти вместе с ними. Миссис Эш назвала все это «языческой гадостью».

— Это делается ради хорошего урожая, — радостно пояснила миссис Джонс. — Чтобы разжечь костер, нужно потереть две дубовые щепки. А хворост должен быть девяти разных видов.

Мэри кивнула и переложила тяжелую девочку на другую руку. Над ушами огромного плетеного человека показался первый дымок. Он был воздвигнут на куче старых бревен и костей животных; это и было сердце костра. Мэри всем своим существом чувствовала близость мистера Джонса. Он смотрел в другую сторону, на город.

Каким красным было пламя! Куда ярче, чем дома, в очаге. Огонь нельзя держать в маленькой клетке, подумала Мэри. Он должен гореть на вершине холма. Пусть великан выпрямится и вытянет сотни своих рук. Пусть этот многоголовый дракон оживит ее своим жарким дыханием.

Густой белый дым окутал плечи плетеного человека. Гетта закашлялась.

— Он горит! — в восторге прокричала она.

— Твоя правда, — ответила Мэри.

Казалось, огонь хочет улететь вместе с дымом. Языки пламени рвались в небо и на мгновение действительно взлетали — но тут же теряли свои крылья и исчезали, как будто, разлучаясь с костром, с ветками и старыми костями, приковывавшими их к земле, сразу забывали, каково это — гореть. Ветер переменился, облака приобрели багровый оттенок. Нестерпимый жар обжигал глаза Мэри; ей вдруг захотелось броситься в объятия огня и позволить ему раскрасить ее во все цвета радуги.

— Смотри же! — Миссис Джонс подтолкнула ее локтем.

Плетеный человек был объят пламенем, его голова превратилась в огромный пылающий шар. Должно быть, шея уже сгорела, потому что внезапно голова под невообразимым углом наклонилась назад и рухнула на землю. Мистер Джонс схватил Мэри за рукав. Она подпрыгнула от неожиданности и едва не уронила Гетту. Он оттолкнул их в сторону; через секунду огненный шар промчался мимо и покатился вниз, к подножию холма.

— Спасибо, сэр, — пробормотала Мэри, но ее слова заглушили крики празднующих.