Падшие

— Ты много раз говорил, мол, думаешь, что я больше, чем просто солдат. Что ты видишь во мне что-то еще, — она почувствовала, как сжимается горло. — И все же, скрывал от меня правду. Почему ты мне не доверяешь? После того, что я сделала. После всего, через что мы прошли. Разве я не доказала, что ты можешь мне доверять?

— Я знаю, Тай. И мне очень жаль, — сказал он, наклонившись ближе, прижавшись головой к ее губам. Его теплая рука обняла его за шею. — Я не знал, как это сказать. Ради Мири, я сам себе не верил поначалу. И я боялся.

— Боялся? — положив ладони ему на плечи, она осторожно отодвинула его.

— Боялся того, что ты обо мне подумаешь. Боялся тебя потерять, — Джон взял ее за руку.

— А то, что я думаю о тебе сейчас? Думаешь, лучше? — Сэла высвободила свою руку.

Джон закрыл глаза и снова опустился на корточки.

— Я всегда считала себя недостойной тебя, — поднялась на ноги Сэла и, проскользнув вдоль кривой стены, чтобы не коснуться его, ушла прочь.

* * *

Прошло некоторое время, прежде чем в коридоре утихло непонятное бормотании Джона и Тайрон. Наступила подавленная тишина.

Наверное, они забыли про меня. Хотелось бы, чтобы про меня забыли. Так было бы гораздо проще.

Она сидела перед выпотрошенными остатками коммуникатора. У этой игрушки, насколько можно понять, отсутствуют какие-либо полезные активные компоненты, чтобы ее можно было отремонтировать. Джон уже ломал над этим голову. Этим занималась и Эрелай. Как Старый Сисса в свое время давал ей безделушки и сломанную бижутерию, чтобы развлечь, когда она была ребенком и не мешала старой женщине месить тесто для хлеба в большой, теплой кухне в доме на Аргосе.

— Эрелай.

Инстинктивно она вжала голову в плечи, опасаясь чего-то нехорошего. К примеру, что вернулась Тристик. Злая королева была так близко и наверняка находится в гневе за то, что ее приз снова ушел из-под носа. И она знала, что Эрелай рассказала всем о ее секретах.

Не сейчас. Не сейчас.

С опаской она протянула руку к проводам разломанного коммуникатора, после чего быстро отдернула руку. Джон не позволил бы ей работать с паяльником или отверткой. Ни с чем таким, чем можно пораниться, а то и убить себя.

— Эрелай.

Она вздрогнула. Но ничего не ответила, воротником помятой рубашки вытерев подбородок.

— Эрелай. Что это?

Джон появился и встал на той стороне стола.

— Ой, — Эрелай посмотрела на него. — Это ты.

Он казался каким-то потерянным, больным. Это читалось по его опущенным плечам и покрасневшим глазам.

Ты пришел в нужное место, брат. Туда, где собираются сломанные штуки.

— Кто еще должен был появиться? — Джон сморщил лоб. — Тристик? Ты можешь ее слышать?

— Постоянно, в основном. Но сейчас тихо. Думаю, на станции ее сильно ранило. Это хорошо.

Взгляд Эрелай скользнул над плечом Джона, высматривая сутулую тень в капюшоне, из под которого проглядывает бледное лицо. Эрелай сосредоточила внимание на Джоне так, что тот даже не обернулся.

Но она знала, что даже если бы обернулся, то ничего не увидел бы.

Джон обошел стол и сел рядом с ней, взял ее за руки. Эрелай быстро отодвинулась подальше и спрятала ладони в рукавах рубашки.

— Что такое? — поинтересовался Джон. — Расскажи и я помогу тебе.

Окружающие предметы стали нечеткими от появившихся слез. Снова в темноте что-то шевельнулось, привлекая внимание.

Эрелай опустила взгляд и сквозь зубы прошептала:

— Останови ее.

— Кого?

— Тристик.

Она не хотела даже произносить это имя. Тристик могла слышать все, что она говорит.

— Как мы можем ее остановить, сестренка?

— Я и так сказала слишком много, — Эрелай отодвинулась еще дальше.

— Эрелай, здесь никого нет, — лицо Джона омрачилось сомнением.

Он считает, что я сумасшедшая.

Ох. Если бы все было так просто. Она вяло пожала плечами, посмотрела на брата снизу вверх, чувствуя, как слезы вот-вот побегут по щекам.

— Я не знаю. Я стараюсь быть сильной. Но я не могу бороться вечно.

Джон поставил локти на стол и уперся головой о ладони.

— Мне вас всех не хватает.

После долгого молчания, Эрелай сконцентрировалась над останками коммуникатора и почувствовала себя лучше, представляя, как можно все это починить.

— Ты ее обидел. Ты обидел свою Тай… но она знает, что делать с этой болью. Как тогда, когда она вывихнула запястье. «Ты просто начинаешь думать о чем-то другом». Так ее учили, — легко сказала Эрелай и протянула ладони к комку спутанных проводов, вылезающих из треснутого корпуса коммуникатора. — Хотела бы, чтобы и меня кто-нибудь этому научил.

— Учили? — нахмурившись, спросил Джон. — Сэла тебе об этом рассказала?

— Как будто она будет со мной разговаривать, — закатила глаза Эрелай. — Просто я наблюдаю и слушаю.