Падшие

Я запихиваю тост в рот, пытаясь прервать разговор. Однако Пиппа не из тех людей, которые позволяют набитому рту встать на пути конфронтации. И вот что это такое: конфронтация. Просто знаю, что ей уже давно не терпится обсудить это со мной.

— Помнишь, как ты попросила у меня Валиум, и я выписала тебе рецепт? Не задавая вопросов? — тихо спрашивает она.

Такое чувство, что кровь в моих венах превратилась в ледяную воду. Помню ли это? Помню ли я, как сжимала пузырек в кулаке и смотрела на него целый час, прежде чем мне пришлось покинуть свой дом и отправиться путешествовать по Сиэтлу, дома и здания проносились мимо меня как в тумане, когда впервые ехала на встречу с Зетом?

— О, да. Конечно.

Воспоминание выжжено, как клеймо, в моем мозгу. Этот момент изменил меня навсегда. Но Пиппа этого не знает. То есть не должна знать. То, что она упоминает об этом сейчас, кажется, немного приближает ее к цели.

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что тогда я не беспокоилась о тебе, Слоан. Ты просила у меня неофициально лекарства, действительно сильные, вызывающие привыкание, ты вела себя как гр*баный сумасшедший в то время. И все же я не беспокоилась о тебе. Не настолько, чтобы требовать, сказать мне, что происходит в твоей жизни. Ты переживала из-за своей сестры. Мы были командой. Неважно. Я все это знала и не хотела тебе мешать. Так что вместо этого дала тебе рецепт, и больше ни слова об этом не сказала. Но теперь это похоже на… Мне кажется, что этот парень для тебя в десять раз хуже, чем принимать Валиум. Даже если бы ты была зависима, все равно думаю, что этот парень хуже для тебя, чем наркотики.

Чувствую, как кровь отливает от моего лица. Она никогда не говорила со мной так раньше; правда, она всегда была немного жесткой и чересчур заботливой, но серьезно, это первый раз, когда Пиппа говорила со мной, как с идиоткой, которой нельзя принимать собственные решения.

— Что ты хочешь этим сказать? — спрашиваю я.

Пиппа ставит свой чай на кухонный стол, обходит его и берет меня за руки. Ее глаза переполнены беспокойством, а брови нахмурены,

— Я люблю тебя, Слоан. Ты мне как сестра. Знаю, что это не утешает тебя — ты была напугана за свою родную сестру, и это было главным приоритетом для тебя — но ты должна знать, что я всегда буду заботиться о тебе. Этот парень…

Она отрицательно качает головой.

— Этот парень не подарок. Такого парня избегают, как чумы. Сейчас ты этого не делаешь. Я все это уже видела, Слоан. Это влечение, которое чувствуешь, как будто тебя тянет в тень э, и еще,что это, вероятно, очень приятно. Невозможно отрицать тпкое, я думаю. Ты так долго боролась и держалась на плаву, что теперь погружение кажется лучшим возможным вариантом. Но поверь мне, это не так. Подчиниться кому-то вроде него, контролирующему парню, который отказывается позволить кому-либо еще иметь над ним власть, это плохо кончится. Он тебя сломает. Возьмет все, что ты построила, и разрушит, и вернуться из чего-то подобного намного труднее, чем оправиться от обычной зависимости.

Я была спокойна, когда она сказала мне это. Моргнула, может быть, дважды, но в остальном сидела, застыв в немом молчании, пытаясь понять слова, слетающие с ее губ. Я больше не могу сидеть спокойно.

— Ты говоришь, что любишь меня как сестру, Пип?

— Да, — она кивает, и ее глаза блестят, как будто она вот-вот расплачется. — Да люблю, Слоан.

Я сжимаю ее руки, наклоняюсь вперед и чувствую, как мое сердце немного разбивается.

— Тогда почему ты меня вообще не знаешь?

Ее губы и рот приоткрываются, и я знаю, что произойдет дальше. Мы с ней импульсивны. Мы собираемся поссориться. Исход этой ссоры изменит нашу дружбу, может быть, навсегда. Возможно, непоправимо. Она вырывает свои руки из моей хватки.

— Я знаю тебя. Знаю, что ты ...

Брррррррррррррхх.

Роботизированное жужжание ее интеркома заглушает все, что она собиралась мне сказать. У меня начинает болеть челюсть, и я понимаю, что стискиваю зубы. На секунду мы застываем в молчании, глядя друг на друга. Когда жужжание раздается вновь, Пиппа моргает и отводит взгляд, приглаживая рукой свои безупречные волосы.

— Это, наверное, Лейси, — говорит она.

— Да, — отвечаю я. — Это она.

Я встаю и беру свое пальто, которое все еще немного влажное после вчерашнего дождя.

— Скажи ей, чтобы она позвонила мне позже, если захочет выпить кофе или еще что-нибудь, ладно?

— Ты не останешься на сеанс?

Я уже у двери, моя ладонь ощущает давление прохладной металлической ручки под ней.

— Не совсем нормально во время лечения пациента присутствие гражданского лица, не так ли?

Пиппа пристально смотрит на меня.

— Она может не заговорить, если тебя не будет.

— Она заговорит. Она договорилась о встрече.

Я нажимаю кнопку доступа на интеркоме, затем открываю ее и спешу вниз по лестнице, прежде чем Лейси — и, вероятно, Зет — успеют подняться на ее этаж в лифте.

***