Падшие ангелы в погонах

— Как Вы не понимаете, Сергей Михайлович! Он ведь о гражданской войне рассказывает со своей колокольни! Пока только среди офицеров. Но ведь эта зараза может распространиться среди всего личного состава!

— Какая именно зараза?

— Ну эта…  Их буржуазная идеология. С их целями.

— А какие у белых были цели? Насколько я знаю, их главной целью была единая и неделимая Россия. Чего мы с 1991 года не имеем. Вы разве против?

— Нет, но…  Как Вы не понимаете?! Ведь это враг! Такие, как он, воевали на стороне Гитлера против Советского Союза!

— Если быть честным, то далеко не все белогвардейцы воевали на стороне Гитлера. Гораздо больше было тех, кто помогал Советскому Союзу в той, или иной форме. И я никак не пойму, Андрей Леонидович. Что Вы, собственно говоря, хотите?

— Оградить личный состав от агитации этого беляка!

— А разве он ведет какую-то агитацию? Я тоже был в кают-компании и слышал его рассказы о гражданской войне, но не увидел в них никакой агитации. Одни лишь факты из истории тех событий, в которых ему довелось принять участие. И как Вы себе это представляете — оградить? Запретить ему говорить что-либо? Это бесполезно. Запереть под замок? А на каком основании? Он что — занимается шпионажем? Или собирается устроить у нас диверсию?

— Все может быть!

— Андрей Леонидович, с таким настроением надо занять круговую оборону и жить в нашем тесном мирке. Согласитесь, что это невозможно и просто глупо. Если мы не будем привлекать к себе близких нам по духу людей, то в конце концов нас сожрут.

— Это беляк-то — близкий по духу?!

— Вы знаете, для меня человек, воевавший за Россию, хоть и выбравший не ту сторону, гораздо ближе по духу, чем моральные уроды типа Новодворской, заявившей, что Россия — угроза всему цивилизованному миру. И если Вы против белоэмигрантов, ровняя их всех под одну гребенку, то кого же Вы тогда считаете близкими нам по духу?

— А Вы не понимаете?

— Пока нет.

— Почему мы не пошли в Советский Союз? Там наше место!

— Так кто же Вам мешал, Андрей Леонидович? Ведь предлагали всем желающим вернуться в Союз по линии посольства!

— И что мы там будем делать без наших кораблей?

— То есть как — что? Махать кайлом на Колыме после того, как признаетесь, что Вы — английский шпион. А может немецкий, японский, или еще какой.

— Как же Вам путиноиды мозги промыли, Сергей Михайлович! Неужели Вы думаете, что в Союзе не разобрались бы?

— А у меня как-то нет желания проверять, Андрей Леонидович! Вы, случайно, не из адептов партии товарища Зю? Снова хотите возродить руководящую роль партии? Может еще и институт комиссаров на флоте вернем? Не выйдет! Полковнику Матвееву никаких препятствий не чинить! Занимайтесь лучше своими прямыми обязанностями, а не устраивайте тут охоту на ведьм!

Каким-то непостижимым образом этот разговор стал известен всему экипажу, и теперь вслед «заму» многие поглядывали с ироничной усмешкой, что его еще больше распалило. Дошел этот слух и до Никитина, который решил разом расставить приоритеты. Выловив «зама» в безлюдном коридоре, прижал его к переборке и с улыбкой на лице произнес.

— Андрей свет Леонидович! Если не перестанете воду мутить, то ни в Союз, ни в Италию, ни еще куда-нибудь не вернетесь. Потому, что этот белогвардеец сейчас для нас гораздо более важен, чем Вы. Надеюсь, Вам все понятно?

Одного предупреждения хватило, и «зам» умерил свой пыл. Но Никитин не обольщался по этому поводу, ибо очень хорошо знал подобную публику. Если по возвращению в Катанию он не настрочит донос на имя командующего, то значит полковник Никитин ничего не понимает в людях. Может по-тихому удавить гада и за борт выкинуть? Заодно и ребята потренируются…  А что, тоже вариант…  Можно оставить на крайний случай…

Но сейчас мысли о «заме» отошли у Никитина на задний план. Матвеев, изучив все материалы о «Катапульте», а также о последующих за ней событиях, пришел к Никитину и раскритиковал разработанный план в пух и прах. Поскольку в обсуждении предстоящей операции мог высказаться любой член группы и внести свои предложения, собрались всем составом и слушали Матвеева.

— Петр Петрович, я внимательно ознакомился с планом операции. Сразу могу сказать, что в таком виде он трудно выполним.

— Но почему, Николай Федорович?

— Потому что вы, господа, выглядите среди людей этого времени, как белые вороны. Я безошибочно различал вас в Катании, даже когда вы были в штатском. Почему вы уверены, что в Оране не найдется человека столь же наблюдательного, как я?

— И что Вы предлагаете?