Падшие ангелы

— Буду удивлен, если она согласится смотреть на нечто столь непривлекательное.

— Ну, не знаю, — сказала мамочка. — Мне кажется, идея совсем неплоха. Странно, что у тебя другое мнение, учитывая, как ты любишь урны.

Услышав слово «урна», я поняла, что сейчас они начнут ссориться, а потому побежала в нижнюю часть сада сказать Лавинии, что завтра мы, может, пойдем на кладбище. Папочка и мистер Уотерхаус установили приставные лестницы, чтобы нам легче было перебираться через забор — до этого я как-то раз упала и растянула связки на запястье.

Бабушку я побаиваюсь. Вид у нее такой, словно она проглотила рыбью кость и никак не может от нее избавиться, а еще она говорит такие вещи, за которые меня бы наказали. Приехав сегодня, она посмотрела на меня и сказала: «Господи, детка, какая же ты дурнушка. Никто бы и не догадался, что ты — дочка Китти. Или моя внучка, уж если на то пошло». Ей всегда нравится всем напоминать, что в молодости она была красавицей.

Мы прошли в дневную гостиную, и бабушка в очередной раз сказала, что ей не нравятся цвета, которые мамочка выбрала для этой комнаты. Мне-то они нравятся. Напоминают кафе для рабочих, куда Дженни иногда водит меня, — там на каждом столике стоят горшочек с горчицей и бутылочка с коричневым соусом. Может, мамочка тоже увидела там эти цвета и решила использовать их в своей дневной гостиной, хотя мамочку трудно представить в кафе для рабочих, где столько дыма, грязи и небритых мужчин. Мамочка всегда говорит, что предпочитает гладковыбритых мужчин — таких, как папочка.

Мамочка не обратила внимания на бабушкино замечание.

— Дженни, кофе, пожалуйста, — распорядилась она.

— Мне не надо, — сказала бабушка. — Просто чашечку горячей воды с долькой лимона.

Я устроилась у них за спиной рядом с окном, чтобы можно было смотреть сквозь жалюзи. На улице пыль стояла столбом, потому что там было сильное движение — лошади тащили телеги, груженные молоком, углем, льдом, мальчик от булочника шел от двери к двери с корзинкой, наполненной выпечкой, посыльные разносили почту, горничные неслись по улице, выполняя поручения. Дженни всегда говорит, что она сражается с пылью и проигрывает.

Мне нравилось смотреть на улицу. Когда я снова повернулась в комнату, где в солнечных лучах оседала пыль, там все, казалось, было тихо-мирно.

— Ну, что ты там высматриваешь на улице? — спросила бабушка. — Иди сюда, чтобы мы тебя видели. Сыграй-ка нам что-нибудь на рояле.

Я в ужасе посмотрела на мамочку. Она знала, что я терпеть не могу играть на рояле. Но она мне ничуть не помогла.

— Давай, Мод, — сказала она. — Сыграй нам что-нибудь из твоего последнего урока.

Я села за рояль и вытерла руки о передник. Я знала, что бабушка хотела бы услышать гимн Моцарту, а потому начала играть «Будь со мной».^[10] Я знаю, что мамочка ненавидит эту вещь. После нескольких тактов бабушка сказала:

— Господь милосердный, детка, это ужасно. А лучше ты играть не можешь?

Я прекратила играть и уставилась на клавиши. Руки у меня дрожали. Я ненавидела, когда к нам приезжала бабушка.

— Да ладно вам, матушка Коулман, ей всего девять лет, — сказала наконец мамочка в мою защиту. — Она давно не брала уроков.

— Девочка должна уметь играть такие вещи. Как у нее с шитьем?

— Не очень, — откровенно ответила мамочка. — Это она унаследовала от меня. Но зато она очень хорошо читает. Она сейчас читает «Разум и чувства»,^[11] правда, Мод?

Я кивнула.

— А еще перечитываю «Алису в Зазеркалье». Мы с папочкой воссоздавали шахматную партию оттуда.

— Чтение, — сказала бабушка — теперь рыбья кость в ее горле, казалось, саднила еще сильнее. — Это девочке ни к чему. Только лишние мысли будут в голове. Особенно если читать всякую чушь про Алису.

Мамочка села чуть прямее. Сама она все время читала.

— А что плохого, если у девочки мысли в голове, матушка Коулман? — спросила она.

— Если она начнет размышлять о всякой ерунде, то перестанет радоваться жизни, — сказала бабушка. — Как и вы. Я всегда говорила моему сыну, что вы не будете счастливы. «Женись на ней, если иначе не можешь, — сказала я ему. — Только она никогда не будет довольна». Я была права. Вам вечно нужно что-то большее, но только ваши мысли не говорят вам — что.

Мамочка ничего не ответила, просто сидела, сжав руками колени так сильно, что я видела, как побелели костяшки ее пальцев.

— Но я знаю, чего вам надо.

Мамочка скользнула по мне взглядом, потом посмотрела на бабушку и покачала головой — это значило, что бабушка собирается сказать что-то такое, чего я не должна слышать.

— Вам нужно родить еще детей, — сказала бабушка, игнорируя жест мамочки. Она всегда игнорирует мамочку. — Доктор говорит, что физиологически у вас нет к этому никаких препятствий. Ты ведь хотела бы братика или сестричку, правда, Мод?

Я перевела взгляд с бабушки на мамочку.

— Да, — сказала я, желая наказать мамочку за то, что она заставила меня играть на рояле.

Я тут же пожалела о том, что сказала, хоть это и было правдой. Я часто завидую Лавинии, что у нее есть Айви Мей, хотя от нее столько мороки, когда она всюду таскается за нами.