Падшие из ада

Здесь, в «Айсберге», все настолько привыкли к полнейшей безопасности, что постоянно оставляли двери открытыми, и встреча с запертым замком изрядно сбивала с толку. Видать, хозяева этого зоомагазина все же догадывались, что их махинации с кидпэтами слегка выходят за рамки дозволенного и вряд ли встретят всеобщее одобрение.

– Тогда будем решать проблему по-плохому, – я огляделся и направился к кадке с пальмой, что стояла неподалеку.

– Что ты задумал? – обеспокоенно окликнула меня Кира.

– То же, что и в прошлый раз – пробивать себе дорогу всеми доступными средствами. Отойдите-ка в сторонку.

Ухватив пальму за ствол, я подтащил ее к входу в магазин. Дерево оказалось искусственным, а потому не особо тяжелым, но вполне пригодным для использования в качестве тарана.

– Ой, Вы что, в самом деле…!? – только и успела пискнуть женщина, как более сообразительная Кира схватила ее за рукав и оттащила в сторону.

Обождав, пока развевающаяся шевелюра догонит свою хозяйку, я размахнулся импровизированной дубиной и со всей дури врезал горшком по стеклянной входной двери магазина…

– Вот же… зараза… закаленная, – прокряхтел я, пока женщины, подхватив меня под руки, помогали мне подняться.

Гулкое эхо моего удара еще плясало под сводами пустого торгового комплекса, пол вокруг был усыпан камешками из разбившегося горшка, и только целехонькая дверь красовалась на своем месте как ни в чем не бывало.

– Ты в порядке? – Кира машинально отряхнула и поправила мою куртку.

– Если не считать легкого покраснения от стыда. Мог бы и догадаться, что ничего путного не выйдет. Тут даже кувалда не поможет.

– Как же быть? Может, попробовать разбить витрину?

– Смотри-ка, ты уже рассуждаешь как самый заправский соучастник! – я посмотрел на жену с чувством гордости, – но если хочешь расколотить такое большое окно, то желательно держать наготове пару комплектов запасных конечностей. Да и лишняя голова не повредит, поскольку падающие сверху куски стекла оттяпают ее тебе не хуже гильотины. А закаленная дверь рассыплется на мелкие крошки, вот только бить надо по торцу или же найти хоть завалящий стеклорез…

– Что-то придумал? – спросила Кира, увидев, как я замолк.

– Дай руку… нет, другую, – я осторожно снял с ее безымянного пальца перстень, который подарил ей в день помолвки, – видишь, какой я предусмотрительный. Еще тогда предвидел!

Крепко зажав перстень между большим и указательным пальцем, я двумя широкими взмахами прочертил его бриллиантом на двери большую букву «X», а после поднял с пола черепок покрупнее и легонько стукнул им по стеклу. Женщины аж подпрыгнули от неожиданности, когда вся створка в один миг осыпалась к моим ногам кучей мелкого крошева.

– Вуаля! – я вернул жене ее украшение, – пойдем, посмотрим, что там к чему.

Едва переступив через порог, мы погрузились в кромешную темноту, так что нам пришлось задержаться и зажечь одну из прихваченных с собой свечей. Кроме того, в магазине присутствовал характерный запах, недвусмысленно дававший понять, что далеко не всем его обитателям, оставшимся без воды и пропитания, удалось пережить эти три дня. Кучерявая женщина так и не смогла заставить себя войти внутрь, переминаясь у дверей, так что дальше нам предстояло разбираться самостоятельно.

– Эй! Есть тут кто? Отзовись! – крикнула Кира в темноту.

В ответ откуда-то из-за нагромождения клеток снова послышался детский плач. Осторожно продвигаясь на этот звук, мы добрались до подсобки, где и обнаружили несчастного малыша.

Здесь для него соорудили небольшой домик, вроде тех, что устанавливают на детских площадках, с одним существенным отличием – на всех его окошках стояли решетки, а дверь запиралась на висячий замок. Я попробовал пошевелить конструкцию и быстро понял, что голыми руками мне ее не одолеть. Пластик оказался довольно крепким.

– Я хочу пить, – жалобно пропищал мальчишка.

– Дай ему что-нибудь, – Кира подняла свечу повыше, чтобы лучше осветить всю комнату, заваленную коробками и упаковками собачьих консервов.

– Если я буду поить каждого встречного и поперечного, то мы сами очень скоро останемся без воды.

– Это же ребенок! – гневный взгляд супруги вновь вонзился мне в спину.

– Ага, которому, небось, уже лет двадцать!

– Они живут лет по десять-двенадцать, не больше, но ты даже эту короткую жизнь готов у него отобрать!? Кончай кривляться и дай ему пить!

– Ладно, ладно, – я скинул рюкзак и достал из него бутылку с водой, – только этой, пушистой, что там, на улице, не говори.

– А ты, кстати, обратил внимание, что она у нас ничего не просила? – Кира открыла бутылку и просунула ее между прутьями решетки. Из темноты послышалось жадное хлюпанье, – она, должно быть, нашла здесь какую-то возможность утолить жажду.

– Возможно, – я еще раз подергал за угол крыши домика, – без инструментов я тут бессилен. Но где их взять?

– А в рыболовном?

– Черт! Действительно! Надо туда заглянуть, – я окинул мысленным взором открывающиеся перспективы и у меня даже голова закружилась, – там же могут быть и топоры, и примусы, и посуда, и, мать их, фонарики!