Падшие из ада

– Тут сегодня почти вся Лига собралась, – продолжал тем временем Председатель, – совместными усилиями у нас несколько дней уйдет только на то, чтобы навести порядок в головах тех, кто будет спускаться с верхних этажей. И тут уже гомеопатией не отделаешься, придется работать в полную силу, иначе такие авгиевы конюшни не вычистить. От одного только перечня мурашки по коже – убийства, ритуальные жертвоприношения, каннибализм, насилие…

– Странно, что на таком фоне мы с Кирой отделались, можно сказать, «малой кровью». Что помешало и нам слететь с катушек заодно со всеми?

– Думаю, дело в том, что у вас перед глазами не оказалось соответствующего образца для подражания. Ведь человек, у которого отключилась пикировка, подобен камешку на вершине холма – малейшего дуновения ветерка достаточно, чтобы определить, в какую сторону он скатится. А уж за ним последует целый камнепад. Ты помнишь, с чего у тебя все началось?

– Это когда на моих глазах разбился коптер Дмитрия Аркадьевича? Разгромил торговый автомат, а потом нажрался как свинья и все.

– Вот в этот-то свисток и вышел весь твой пар. А твоя супруга, насколько мне известно, после ухода из «ЕвроСтил» прошла процедуру раскодировки, и с нее сняли целый ряд обязательных для компании ограничений. А те, что остались, носили больше косметический характер, так что ее «отскок» не носил столь фатального характера. Так что вам с ней, можно сказать, повезло.

– Да уж, подфартило так, что на всю жизнь запомнится. Для Вас все те ужасы, что творились в стенах «Айсберга» – всего лишь слова, а нам пришлось через все это пройти и испытать на собственной шкуре! Мы своими руками собирали куски, оставшиеся от людей, изрубленных взбесившимся коптером. Мы слышали леденящие кровь крики сгоравших заживо прихожан в храме. Мы вдыхали запах поджаренной на костре человечины. Мы громили, грабили, калечили и даже, возможно, сами… убивали.

– Исключительно в рамках необходимой самообороны.

– Вам-то откуда знать!?

– Не важно, что и как обстояло на самом деле. Главное – что ты сам помнишь о тех событиях.

– О! Я помню все в мельчайших деталях, и картины пережитого теперь не вытравить из меня и каленым железом. Мне до самой смерти многоэтажные кошмары сниться будут.

– Это вполне поправимо.

– В смысле…? Нет-нет, даже не уговаривайте! – я вдруг понял, к чему он клонит, – после всего, через что я прошел, после всего, что Вы мне тут рассказали, Вы ждете, что я соглашусь на новую пикировку? Нет уж, с меня хватит!

– Никто не собирается тебя уговаривать, – взгляд Александра стал жестким, пятиминутка его доброжелательности истекла, – нельзя позволить накопившемуся в «Айсберге» яду выплеснуться наружу. Последствия окажутся просто катастрофическими! Так что тебе придется пройти повторную процедуру. А не хочешь – добро пожаловать за Стену. Выбирай.

– Так вот он каков, Ваш «дивный новый мир», – вздохнул я, – в который всех счастливчиков насильно загоняют.

– Поверь, мне самому будущее виделось несколько иначе, но далеко не все определяется нашими желаниями. И разве тебе самому не хочется стереть из памяти особо неприятные и тяжелые эпизоды? По крайней мере, чуть смягчить краски?

– Да, но…

Видит Бог, я мечтал бы очистить некоторые мерзкие и гнусные страницы своей памяти, но мне вдруг стало тревожно. Ведь личность человека формируется именно его воспоминаниями, эмоциями, опытом, пусть даже негативными и страшными. Из этих кирпичиков и складывается его характер, они определяют его взгляды на жизнь и окружающих. Но если их убрать, то что тогда останется? Пустая стандартизированная оболочка? Ведь как мускулы не разовьются без регулярных тренировок, так и волю нельзя закалить без преодоления трудностей. Невозможно воздвигнуть крепкое, надежное здание на фундаменте из сладкой сахарной ваты. Человек, с детства находившийся в тепличных условиях, вырастая, так и остается великовозрастным инфатилом, неспособным к самостоятельному принятию решений и жизни без постоянных подсказок.

И если из памяти людей вычеркнуть горький урок, преподанный им Волочиным, то не обрекает ли это их на неизбежное его повторение в перспективе? Но здесь и сейчас я чувствовал себя настолько измотанным и обессилевшим, что даже вменяемых аргументов для спора с Председателем подобрать не мог. Да и перспектива ссылки за Стену совершенно не радовала.

– Я обещаю обойтись с твоей памятью максимально деликатно. По старой дружбе, так сказать.

– Что? Прямо тут?

– Я же говорю – сегодня в «Айсберге» вся Лига в полном составе, и мы уже начали работу. А поскольку ты и так уже здесь, то зачем тянуть?

Неизвестное Будущее уже стояло на моем пороге и настойчиво стучалось в дверь.

– Ладно, Ваша взяла, – я обреченно махнул рукой, – что от меня требуется?

– Просто расслабься, это не займет много времени, – Александр придвинул свое кресло поближе, – располагайся поудобней…