Падшие из ада

В отличие от других членов Совета, Эдуарду перед заседанием не требовалось приводить себя в порядок, одевать пошитый на заказ костюм и натягивать на лицо маску напыщенной важности. Ведь вместо проекции остальные видели только бесстрастную текстовую ретрансляцию его реплик. Будь их воля – они бы не задумываясь сжили бы его со света, счастливо избавившись от одного из самых главных своих страхов, и только инстинкт самосохранения удерживал их от совершения необдуманного шага. Отступи они от Кодекса однажды – и уже никто из них не сможет чувствовать себя в безопасности, поскольку исключения так и норовят превратиться в новую традицию.

Никто из них не возражал, когда родной брат сослал Эдуарда на этот безымянный островок в океане – угроза, которую представляли для них его экстраординарные способности, вызвала удивительное единодушие в данном вопросе. Но вот убить? Не-е-ет, слишком рискованно, слишком опасно. Хоть прочие Корректоры и боялись Эдуарда до холодного пота, как всего неизвестного и необъяснимого, собственных коллег они все же страшились сильней, ибо знали друг друга как облупленных.

Накинув на плечи махровый халат, он прошел в центр арены и сел в кресло. Прекрасно изучивший привычки хозяина робостюард вложил в его протянутую руку запотевший бокал с коктейлем.

– Я на месте, – объявил он, и окружающее пространство обернулось залом Совета.

Эдуард уже давно хотел выяснить, воссоздает ли эта виртуальная проекция какое-то реально существующее помещение или же она является исключительно плодом воображения неизвестного дизайнера?

Высокий купол свода, узкие стрельчатые окна с деревянными рамами и отполированными латунными ручками, лепнина, вьющаяся по стенам и забирающаяся на потолок, огромный круглый стол из темного натурального дерева посередине – с учетом того, что каких-то двадцать лет назад никакой Лиги еще и в помине не было, все эти отсылки к почтенной старине выглядели по меньшей мере нелепо. На кого мы пытаемся произвести впечатление? Друг на друга, что ли? Сидя на одинаковых жестких неудобных стульях с прямой спинкой? Провинциальное мещанство какое-то!

Сам же Эдуард, напротив, постарался расположиться с максимальным комфортом и теперь, покачивая остатки коктейля в бокале, откровенно забавлялся, рассматривая напряженные лица остальных членов Совета. Ну что ж, послушаем, сегодня заседание обещает быть нескучным.

Дождавшись, когда все проекции займут свои места, слово взял Александр.

– С вашего позволения, я не буду тянуть кота за хвост, и сразу перейду к делу, – он положил ладони на стол, – думаю, все вы уже знаете о ситуации, сложившейся вокруг комплекса «Айсберг».

– В общих чертах да, – ответил за всех Игнат Плеско, сухой и морщинистый старик, занимающий ныне должность Старшего Арбитра как самый пожилой член Лиги, – но какое отношение это имеет к созыву Совета?

– Заверяю вас, – Александр обвел взглядом присутствующих, отношение самое непосредственное.

– Освобождение заложников – работа спецслужб и силовых ведомств, – с другого конца стола подал голос Иван Торбицкий, молодой Корректор весьма обширных габаритов, – они за это зарплату получают, и неплохую. Мы-то здесь при чем?

– Все упирается в личность человека, руководящего захватчиками. Это – полковник Григорий Волочин.

– Вот дерьмо! – чертыхнулся Плеско.

– Да хоть генерал! – Торбицкого прозвучавшая фамилия не особо впечатлила, – перед законом все равны.

При этих словах Эдуард не удержался от улыбки. Все прекрасно знали, как Иван любит потакать своим капризам, не оглядываясь на требования норм и правил, чем регулярно создает Лиге совершенно ненужные проблемы. И чужие трудности его никогда не интересовали. Он всегда жил в свое удовольствие, стараясь всеми путями избегать любых усилий, будь то физических, умственных или моральных, неизменно полагая, что любая проблема, если немного подождать, рассосется сама собой. Только Кодекс хоть как-то помогал удерживать его в разумных рамках. Что-что, а Кодекс Торбицкий чтил.

По обыкновению, прочие члены Совета самоустранились от участия в дискуссии, оставив его и Плеско препираться друг с другом. Избалованная непуганая юность против набившей синяков и шишек, а потому осторожной до паранойи старости. Все как обычно.

– Закон – ничто без силы, обеспечивающей его применение, – Александр Саттар демонстрировал чудеса выдержки и самообладания, втолковывая Ивану прописные истины, изучение которых тот в свое время, видать, прогулял, – а Волочин – исключительно крепкий орешек, об который наши силовики обломали себе зубы.

– «Айсберг» находится в Вашей зоне контроля, а, следовательно, это и Ваш прокол тоже, – не упустил Торбицкий возможности съязвить в ответ.

Его укол оказался особенно болезненным, так как в значительной степени соответствовал действительности. Александр вздохнул.

– Я не снимаю с себя ответственности за случившееся и прилагаю все возможные усилия для благополучного разрешения ситуации.