Падшие в небеса.1937

Павел стоял и вглядывался в полумрак помещения. Маленькое зарешеченное оконце. Стены, окрашенные в темно-синий цвет. Высокий потолок и железный абажур на длинном витом шнуре. В углу шкаф со стеклянными дверцами. За ними виднелись книги. Стул посредине кабинета был как-то уж очень похожим на плаху. С одной стороны деревянная кушетка, оббитая дерматином. У противоположной стены большой стол с коричневой костяной лампой на нем. Портрет Сталина на стене. Вождь с трубкой озорно глядел на Клюфта, словно ухмыляясь из-под стекла.

За столом сидел и писал молодой мужчина. На вид ему было чуть больше двадцати. Светлые волосы, зачесанные назад, как у Столярова в кинокартине «Цирк». Ровный нос, большие серые глаза. Слегка румяные щеки и немного вздернутый подбородок. Почти благородные и приятные черты лица немного портили уши. Они, слегка большие, нелепо торчали по сторонам, придавая образу этого человека мальчишеский вид. На офицере был надет стандартный китель сотрудника НКВД. В краповых петлицах Павел рассмотрел два кубика. Накладной карман на груди расстегнут. Человек за столом, не поднимая глаз, сухо бросил:

– Проходите, гражданин Клюфт, к стулу.

Павел медленно подошел к одиноко стоящему предмету мебели, если таковым можно было назвать старый кривоногий стул с жестким деревянным сиденьем. Павел вздохнул и нерешительно, боясь, что ножки подломятся, присел. Но тут, же лейтенант его окрикнул:

– Я не сказал, что вы можете сеть. Вы должны были подойти к стулу и встать рядом. И все. Сесть я вам не разрешал.

Клюфт, молча, поднялся. Офицер, стряхнув перо, положил его рядом с бумагами. Павел покосился на стол. Там лежала папка с уголовным делом. Офицер, заметив взгляд Клюфта, сурово сказал:

– Ну, гражданин Клюфт, это ваш первый допрос. Официальный. По протоколу и закону я вам представляюсь. Следователь краевого управления народного комиссариата внутренних дел лейтенант Андрон Кузьмич Маленький. Но называть меня по имени-отчеству не рекомендую. Лишь гражданин следователь. Понятно?

– Да… – равнодушным голосом ответил Павел.

Лейтенант пожал плечами и, откинувшись на спинку стула, достал из расстегнутого кармана кителя пачку «Беломорканала». Папиросу он долго разминал, затем чиркнул спичкой. Когда дым от табака разнесся по кабинету, Павел невольно закрыл от удовольствия глаза, втягивая ноздрями воздух. Ему тоже так хотелось закурить. Следователь Маленький это опять заметил. Стряхнув пепел, добродушно сказал:

– Я вам дам сейчас папиросу и позволю присесть на этот стул, но у меня есть одно условие. Давайте договоримся, вы будете отвечать мне лишь правду. Не будете юлить. Будете сотрудничать. И тогда я вам гарантирую, что вообще все следствие не продлится долго. Я не буду возиться с вами, вы не будете мучаться на этих тесных нарах. А там суд, если есть смягчающие обстоятельства, поедете в лагерь. Вот мои условия. Да или нет?

Так вот как выглядит дьявол искуситель?! Нет, это не змей на яблоне! Это красивый молодой офицер с пачкой папирос! И все! Вот оно, искушение! Никакое не золото! Нет! Брильянты?! Нет, конечно! Кому они нужны?! Власть?! Нет! Просто папироса! Все! Одна папироса в обмен на душу. Как все просто?! Павел улыбнулся: «Оказывается, у папиросы такая высокая цена?! Как же хочется сейчас курить! Говорить правду? Но что он имеет в виду?! Я не собираюсь говорить ложь! Напротив, я хочу сказать правду! Сказать! Крикнуть ее! За что меня арестовали?! А может, это мой шанс! Может, этот молодой следователь и есть моя надежда! Ведь я мечтал, чтобы встретиться с честным человеком! Не все ведь тут сволочи и изверги! Так просто не может быть!» – Павел зажмурился. Он хотел ответить, но не мог.

– Так я не понял? Вы согласны или нет? С вами все в порядке? Вы меня слышите? Почему вы закрыли глаза? Тут нельзя закрывать глаза! На допросе нельзя закрывать глаза! – прокричал Маленький.

Следователь приподнялся из кресла и стукнул ладонью по столу. Павел вздрогнул, посмотрел на офицера и, сглотнув слюну, тихо ответил:

– Прошу вас, дайте мне папиросу. Я согласен. Мне нужно вам сказать правду.

Маленький самодовольно кивнул головой. Он взял со стола пачку «Беломорканала» и подошел к Клюфту. Достав папиросу, следователь сам сунул ее в рот Клюфту. Отыскал коробок в своем темно-синем галифе с красными лампасами. Спичка горела, как маленький факел. Павел завороженно смотрел на красно-желтый язычок. Клюфт затянулся папиросой. Табачный дым обволок легкие. Павел задержал дыхание. Блаженство! Какое блаженство! Вторая затяжка тоже показалась такой сладкой. В глазах потемнело. Третья затяжка – и Павел закашлялся.

– Хорошие папиросы. Так начнем? – следователь спросил стоя рядом и наблюдая за Павлом свысока.

– Да, конечно, – прохрипел Павел.