Падшие в небеса. 1937 год

— Ничуть! Ничуть! Я вот вам приведу пример! Напишите вы статью, а завтра, людей, про которых вы напишите — расстреляют! Вот и все. Вы и убьете их! Клюфт чуть не поперхнулся горячим чаем. Этот Богослов Иоиль, словно знал, что сейчас Павел будет писать статью — о судебном процессе в Минусинске. Статью, от которой, в принципе, будет зависеть общественное мнение и может быть, и судьба, тех самых подсудимых — врагов народа. «Нет! Странный тип! Надо его завтра же сдать в милицию! Завтра! Сейчас уже поздно. Да и в милиции не поймут. А вот завтра, он пойдет и расскажет о странном типе!» Клюфт нашел выход. Нужно уложить спать этого подозрительного типа. Нет, зачем он пустил его в дом?

— Вы, наверное, спать хотите?

— Вообще то нет, я вообще не сплю почти, — ответил равнодушно Иоиль.

— Вы ложитесь, вон на ту, маленькую кровать. Там постель чистая, — настоятельным тоном, будто не замечая, слов Иоиля, сказал Павел.

— Ну, хорошо. Я вижу, вам мешаю. Вам, наверное, поработать надо. Я полежу. Отдохну. Я буду молчать. Вы, делайте. Делайте, — Иоиль послушно встал с кресла и, подойдя к кровати — не расстилая ее, улегся поверх покрывала. Он, вытянул ноги и подложив руки под голову, закрыл глаза. Клюфт посмотрел на него со злобой. Он разозлился на этого человека — бесцеремонно напросившегося на ночлег и говорящего сейчас странные слова. Павел грубо спросил:

— А вас Иоиль, почему до сих пор не арестовали? Тот не открывая глаз, устало ответил:

— А почему меня должны арестовать?

— Ну, вот вы ведь, ведете буржуазную пропаганду! Религию насаждаете в массы! Людям голову дурите!

— Это с чего это вы взяли? — Иоиль говорил это равнодушным тоном. Клюфту показалось, что Богослов зевнул. Он лежал, не открывая глаз, и не двигался. Словно это был не живой человек.

— Как это с чего?! Вы же, как я понимаю, про Бога рассказываете? Так ведь?

— Ну да…

— А ведь, это вранье!

— Это почему?!

— Да потому, что Бога нет! Это выдумка! Сказка, придуманная попами и капиталистами, что бы усыплять бдительность трудового народа! Иоиль молчал. Он затих, словно не зная, что ответить. Клюфт обрадовался! Он сказал правду в глаза этому аферисту и тот, своим молчанием, признался, что он обманщик! Это была какая то триумфальная, для Павла, тишина! Еще через минуту Клюфт подумал, что Иоиль уснул. Он даже не дышал. Лежал без движения — словно покойник, вытянувшись на кровати. Павел прислушался. Подойти потрогать пульс? Может, умер? Еще этого не хватало! Потом объясняй милиции — зачем он пустил в дом этого типа. Клюфт медленно встал со стула и крадучись подошел к кровати. Но в этот момент Богослов тихо спросил:

— А вы Павел, точно уверены, что Бога нет? Клюфт чуть не упал от неожиданности. Выпрямившись, он почесал голову и обиженно ответил:

— Да, я точно знаю…

— Откуда?

— Хм, откуда?! Это доказано советскими учеными! Да и наш — вождь, и учитель, товарищ Сталин — сам учился в духовной семинарии, но потом понял, что все это вранье! Занялся революционной борьбой! Привел нашу страну вот к победе социализма! Ведь у нас теперь социализм построен! Он уже вошел в нашу жизнь! А с принятием сталинской конституции — так вообще все понятно и просто! Товарищ Сталин говорит — нет никакого Бога! Нет! Иоиль открыл глаза. Он привстал с кровати. Внимательно посмотрел на Павла и жалобным тоном спросил:

— А кто это — товарищ Сталин? Клюфт, вскипел. Он вернулся к столу и хлопнув кулаком по крышке громко крикнул:

— Ну, хватит! Хватит! Хватит тут изображать из себя сумасшедшего! Хватит! Я сейчас действительно — милицию вызову! Они то, разберутся с вами — кто вы такой?! Так говорить может только враг народа! Я не намерен тут у себя прикрывать врагов разных! Хватит — выметывайтесь из моего дома! Иоиль испуганно спрыгнул с кровати. Он стоял, опустив голову, как нашкодивший ребенок. Он кивал головой в такт словам Павла. Затем, прижав руки к груди — бухнулся на колени. Клюфт опешил от этой сцены. Богослов запричитал, словно приговоренный к расстрелу:

— Простите! Простите меня великодушно! Я больше не буду! Я не знал, что этот человек вам так дорог! Простите! Я больше никогда так не скажу! Только не выгоняйте меня! Павел отошел быстро, так же как и разозлился. Ему стало жалко этого полуночника. «Сумасшедший. Явно — сумасшедший и больной человек» — думал журналист. «Нужно оставить его до утра, а завтра отвести в больницу. Да и может, он сбежал или потерялся, из какой ни будь психоневрологической лечебницы». Клюфт подошел к стоящему на коленях Иоилю и погладив его по плечу, ласково сказал: