Падшие в небеса. 1997 год

— Да уж… святое. Столько видело, место. Да, как вообще место может видеть? Нет не так. Столько тут было и крови пролилось.

— Крови?!!!

— Ну да,… вы батюшка, что думаете, в тюрьме кровь не льется?

— Ну не знаю,… - смутился отец Андрей. — И все-таки, зачем вы пришли? Мужчина вновь перекрестился и, посмотрев в глаза отцу Андрею, ответил:

— Я пришел, к вам, вот хочу исповедоваться.

— Хм, ну что ж… дело нужное… — ухмыльнулся отец Андрей. — Вы живете где-то неподалеку? В какой-то из деревень этого района?

— Нет, батюшка, я уж не думаю, что сельские мужики, вот, носят костюмы типа моего. Вряд ли. Отец Андрей осмотрел с ног до головы незнакомца и равнодушно сказал:

— Да кто его знает,… сейчас есть и на селе люди… хорошо одеваются. У кого деньги есть. Кто не пьет, кто работает. Так что…

— Нет, батюшка я из Красноярска.

— Хм, из Красноярска? Странно так далеко стоило ли ехать ко мне. У вас там, в Красноярске есть церкви и священники хорошие…

— Есть-то, оно есть, но вот мне вы нужны, — настаивал незнакомец. — Вы, я знаю вы настоящий честный священник без искушений большого города.

— Что это значит? Вы на что намекаете? — подозрительным тоном спросил отец Андрей. — Уж не опорочить ли хотите братьев моих во Христе? Начальство мое церковное? Обидеть хотите?

— Нет, никакой обиды. Просто я считаю, большой город развращает, и не только мирских людей, но и священников. Вот у нас в Красноярске, вроде и церкви большие и красиво возле них и брусчатку положили и внутри, ремонт богатый и охрана возле церкви ходит. Чтоб никаких там глупостей среди мирян. А с другой стороны… вон эта самая охрана нищих с паперти гоняет, а это грех. Хоть и говорят они, что нищие эти на водку да спирт деньги клянчат, да все равно… нельзя их гонять,… грех это, а гоняют они потому, как священники им приказывают, мол,… вид не презентабельный у церкви с пьяницами попрошайками на паперти. Мол, нормальный человек прийти помолиться не может. Мешают они, цепляются.

— А, что это не так? — ухмыльнулся отец Андрей. Ему, почему-то нравились смелые высказывания незнакомца. Священник поглаживал свой большой крест на груди.

— Так-то оно так батюшка, только-то общество само сделало этих людей такими. И нельзя просто их выгнать или отогнать от церкви, проблема от этого не решится. Может, стоит священникам красноярским пообщаться с этими людьми, поговорить переубедить их? Может они и в Бога поверят? А не в силу рубля! Да не в стакан со спиртом!

— Красиво вроде говоришь сын мой. Но не все так просто.

— Не все. Не все батюшка. Вот и я об этом. Священники-то красноярские сами в искушение подались. Ездят на дорогих машинах. Строят большие особняки. Там пьянствуют. Деньги зарабатывают на исповедях да на отпущении грехов. Вот, например время-то, сами батюшка знаете какое, придет человек бандит и говорит, мол, убил я,… отпусти грехи,… а священники им грехи отпускают, но за плату большую. За подать за мзду! А это грех великий!

— Это все наговоры! Нет такого! — сурово ответил отец Андрей.

— Ладно, не хотите про это слушать так про другое могу рассказать, вот например знакомый есть у меня, так он хотел свою машину освятить, что б мол в аварию не попасть, и что ж? Пошел к батюшке а тот такую цену заломил… вроде как прейскурант есть цена больше в зависимости от марки машины, дорогая иномарка стоит на порядок выше чем Жигули например.

— Вы что ж уважаемый пришли сюда ко мне рассказать какие у вас в Красноярске священники плохие? — обиженным тоном спросил отец Андрей.

— Нет, что вы батюшка, я пришел исповедоваться к вам. Именно к вам. А почему к вам я рассказал. Такие как вы священники и есть самые чистые и натуральные. И есть самые, к Богу близкие. Потому как несете вы свой крест не за плату, а за веру! Вы не испорчены нашим больным обществом потому как общество портится именно в больших городах, а тут в деревнях оно просто вымирает. Вот я к вам и пришел. Вы тут вдалеке от большого города с его соблазнами просто спасение для настоящих верующих. Отцу Андрею было приятно слышать такие слова. Он, довольный, улыбнулся в свои пышные усы с бородой и, погладив крест, спросил:

— Как зовут тебя, сын мой?

— Меня? Меня зовут Павел Сергеевич Клюфт. Священник еще раз осмотрел с ног до головы прихожанина и тихо добавил:

— Значит Павел Сергеевич…. Интересные вещи вы говорите. Хм, есть некая правда в них. И все же обида, обида сквозит в твоих словах. Словно ты обижен, словно на весь мир. Не хорошо это.

— Да не обижен я батюшка, мне и обижаться-то, уже смысла нет. Жизнь в закате моя. Просто не справедливо это. Не справедливо. Когда даже в церкви начинают лгать.

— Ну, сын мой, ты уж сильно перегибаешь. Как это лгать? Ты все начинаешь черной краской мазать, — вновь обиделся отец Андрей. Клюфт вновь перекрестился и, посмотрев вверх, тихо сказал:

— Простите батюшка, если обидел! Не хотел я, просто вот говорю, что на душе у меня накипело. Вот вам и говорю.

Отец Андрей подошел к Клюфту и, положив руку ему на плечо, миролюбиво ответил: