Падшие в небеса. 1997 год

— Вы же Владимир Владимирович знаете, в Октябрьском районе, оперов именно на противогазе спалили. Жулик, которого они душили слоником, написал в прокуратуру заяву. А дальше все просто. Пришли к ним в кабинет, нашли противогаз. Сняли с его внутренней стороны потовые выделения, сняли с жулика потовые выделения и все сошлось! Вот вам и дело доказанное экспертизой! Им по три года впаяли! А я знал обоих ребят,… парни, как опера были хорошие! Нелюбкин повеселел. Он, улыбаясь, ухмыльнулся и, вздохнув, ответил:

— Эх, Женя! Вы, что там, кроме противогаза ни хрена не знаете больше способов?

— Знаем, конечно,… - Мухин осекся. Он понял, ему сейчас придется откровенничать о своих методах допроса подозреваемых, не с кем ни будь, а с прокурорским, а это опасно. Нелюбкин увидел его нерешительность и успокоил:

— Да говори,… я ваши все методы знаю!

— Да уж, если знаете, то знаете, что они все уж слишком тяжелые, этот поэтишка он, он упертый,… начнем долбить, не выдержит,… может и кони двинуть. Потом вой поднимется! У него есть друзья и коллеги по цеху! А вся эта Мельпомена, сами знаете! Телевизионщики и газетчики выть начнут! Нет! Он все же личность известная, с ним осторожно надо! И просто так долбить его не пройдет! Нелюбкин встал и подошел к окну. Он смотрел на пейзаж за стеклом и о чем-то думал, Мухин пожалел в эти секунды о том, что начал откровенничать с этим человеком.

— Знаешь Женя, я вижу, ты читать-то книги не очень любишь.

— Это вы о чем? — опешил Мухин.

— А о том, что книги любить надо! Особенно известные, особенно классиков! Без умных и мудрых людей нельзя. Надо читать их мысли!

— Причем тут наше дело?!

— А притом! Вот ты товарищ Мухин, знаешь такого писателя, как Александр Солженицын?

— Ну, знаю и что?

— А какое самое известное у него произведение?

— Владимир Владимирович, ну что за экзамен по литературе? Я вам о деле…

— И я о деле! Так, какое произведение Солженицына самое известное?

— Ну,… не знаю,…. Кажется, как там его,… Архипелаг Гулаг что ли…

— Вот! Вот! Правильно! Архипелаг Гулаг! Это книга, для вас оперов, как библия должна быть! Учебником! Вы ее от корки до корки должны знать!

— Это еще почему? — недоумевал Мухин.

— А потому, Женя, что мудрый писатель Солженицын, в одной из глав Гулага, описал, причем основываясь на документальные данные, множество способов выбивания показаний из подозреваемых! Там все есть и так называемые физические и психические и не очень методы! Спасибо нашим коллегам из гэпэу и энкавэдэ! Есть такие способы, которые очень болезненные, а следов никаких на теле человека не оставляют и внутренних органов ему не портят! Хотя подозреваемый мучается, как в аду и подписывает признательные показания! Я б на месте вас оперов, давно по всей России сбросился и Соженицину при жизни памятник поставил, в знак благодарности за учебник! А вы, даже не читали старика Александра Исаевича!

— На что вы намекаете?

— А на то! Возьми, прочитай Архипелаг Гулаг и поймешь, как выбивать чистуху! Признание! А признание, как говорил старик Вышинский, это царица доказательств!

И этого постулата в нашей стране, как я знаю, на не официальном уровне, никто не отменял! Будет признание, значит, все будет хорошо!

— Да где я этот Гулаг возьму? У меня и время-то нет по магазинам шастать! — сник Мухин.

— Это ерунда, я тебе дам почитать! Вот! — Нелюбкин достал из книжного шкафа, что стоял в углу кабинета три толстых журнала. В мягком переплете, темно-синего цвета, они смотрелись как тома уголовного дела. Мухин с удивлением рассматривал титульные листы.

— Это не просто журнал, это легендарный журнал! Новый мир! Ты, когда ни будь Мухин, читал Новый мир?

— Нет…

— Эх, Мухин! Найдешь там архипелаг Гулаг и почитаешь! Кстати и другие произведения тебе бы нужно тоже почитать!

— Это еще зачем?

— Да затем! Что ты не только костолом и ищейка, а интеллектуальный человек! По крайней мере, должен таким быть! Просвещайся Мухин!

Мухин обиделся, он смотрел на этого чванливого прокурорского и понимал, что он намеренно ткнул его носом в незнание художественной литературы, что бы показать разницу в образовании. У Нелюбкина был диплом госуниверситета, а Мухин окончил среднюю школу милиции. Но сам оперативник считал это пижонством и зазнайством.

— В общем, так, Мухин! Мне нужно признание Щукина! Евгений закурил очередную сигарету и, выпустив дым, тихо сказал:

— А можно вопрос?

— Валяй,… - насторожился Нелюбкин.

— Вас кто-то сверху попросил? Нелюбкин нагнулся над оперативником и зашептал ему на ухо, противно обжигая мочку дыханием:

— А вот это Женя, уже не твоего ума дело! Не суй свой нос и, ты будешь в шоколаде! Понял?! Мухин кивнул головой и мрачно ответил.

— Понял, понял, только вот…

— Никаких только! Работай! Мухин затушил сигарету в пепельнице и, поднявшись, забрал со стола журналы.

Оперативник, молча, направился к двери, не глядя на хозяина кабинета. Евгению не хотелось видеть этого человека. За спиной он услышал:

— Я завтра к нему на допрос приду! Завтра! Поторопись!

* * *