Падшие в небеса. 1997 год

Скрябин хватался за железные оградки и выл, как волк. Слезы катились по щекам, ноги, едва слушались, сделав еще несколько шагов, Скрябин споткнулся о камень и упал на небольшой холмик. Это была заброшенная могилка. Высокая сухая трава проросла выше небольшого деревянного покосившегося креста. Но Скрябин не видел на чем он лежит, Валериан уткнувшись лицом в землю, содрогаясь всем телом, тихо рыдал. Ему казалось, что все внутренности сейчас просто вывернуться наизнанку от спазм в желудке. Сколько так он мучился, он не помнил, но через какое-то время силы оставили его и Валериан лишь всхлипывал. И тут, словно с неба прозвучал знакомый голос:

— Ну, что, мучаешься сука?! Скрябин замер, ему стало страшно, нет, не прост о страшно, а все тело, до кончиков пальцев охватил животный ужас. Валериан не двигался, он лежал и ждал…

И голос вновь прозвучал, это был красивый женский голос:

— Значит, ты все-таки решился. Ты думаешь, что тебе все это сойдет с рук? Нет, нет, не сойдет! Я не дам что бы тебе сошло и невинного человека за тебя сгноили в тюрьме! Скрябин мучительно пытался вспомнить, где он слышал этот голос? Валериан медленно перевернулся на спину и к своему и увидел, что у его ног стоит Виктория Маленькая. Девушка гневно смотрела на Скрябина и ждала…

— Вы что тут такое говорите? — залепетал Валериан. — Я, остался один, у меня горе, а вы,… вы, что такое говорите? Что вам от меня надо?! Что надо?!

— Горе у тебя?!!! Горе?!!! А ко мне ты приходил, зачем? Горе свое заиметь?! Ты мазохист что ли? Вот так, сначала от жены избавиться хотел, а теперь горе у тебя?

— Не к кому я не приходил! Отстаньте от меня! Отстаньте! Вы и ваш отец вы просто демоны! Вы порожденье зла! — истерично бормотал Скрябин.

Он размазывал по лицу грязь, в его сжатых кулаках торчали стебли старой жухлой травы. С них на щеки сыпались небольшие кусочки могильной земли. Виктория брезгливо смотрела на этого человека и ждала, она ждала…

— Я ничего не знаю, ничего! Отстаньте от меня,… - выл Валериан.

— Помни сволочь! Помни! Если Вилора посадят или с ним что-то случится,… я приду и убью тебя! Просто приду и убью!

Девятнадцатая глава

— Ну что, Щукин, так и будете молчать? — оперуполномоченный Мухин развалился за своим рабочим столом и дымил сигаретой.

Напротив него, на стуле, сидел Вилор с застегнутыми сзади наручниками руками и пристально смотрел на милиционера. Щукин мочал. Он смотрел в глаза Евгения и с горечью понимал, что у него даже нет сил, ненавидеть этого человека! После двух дней этого кошмара действительности, прошедшие после смерти Лидии, даже думать о ненависти было противно. Странное чувство отвращения к окружающим его людям переполнило грудь. Оно появилось ночью в камере. Вилор с болью вспоминая о Лидии, о том, что никогда ее больше не увидит, вдруг понял, что теперь все что бы, не происходило с ним, не имеет для него самого никакого значения.

— Ну, так что, Щукин?! Что вы сделали с гражданкой Скрябиной, когда она пришла к вам в дом? Почему? Почему вы это сделали? — зло спросил Мухин. Вилор брезгливо посмотрел на опера и тихо ответил:

— А вы женаты Мухин?

— Что? — милиционер чуть не поперхнулся дымом.

— Понятно,… значит, женаты и дети наверняка есть…

— Ты о чем это?!

— А вот вы, смогли бы, зарезать свою жену? Мухин вскочил из-за стола и, подбежав к Вилору, нагнулся над ним и зашипел словно змея:

— Ты мне брось эти вот еврейские замашки! Брось! На вопрос вопросом отвечать и глупость всякую спрашивать! Я тебе устрою тут зачистку совести! Вилор не испугался напора, он посмотрел в глаза милиционеру и равнодушно сказал:

— Вы еще и националист антисемит. Да… полный букет.

— Что сука?! Кто националист?! — Мухин схватил Щукина за ворот рубашки и протянул на себя с такой силой, что затрещали нитки.

— Глупость я спросил в ответ на глупость. Вы же спрашиваете у меня глупость?

Мухин дернулся, но рубашку все же отпустил, он, тяжело дыша, вернулся на место и, покосившись на серо-синий журнал на столе ехидно хмыкнул:

— Я, гражданин Мухин, у вас, как раз глупость-то и не спрашиваю. Вы подозреваетесь в совершении умышленного убийства. Вас нашли в бесчувственном состоянии, рядом с убитой гражданкой Скрябиной, которая, судя по всему, была вашей любовницей и у меня есть версия, что именно из-за ревности вы и зарезали вашу любовницу.

— Прекратите, как вам самому-то не противно?! Зачем вы так?! Вам представляет удовольствие мучить людей?! — брезгливо спросил Вилор. — Лидия была моя женщина, моя любимая, вот и все. Я ее люблю,…- Щукин осекся и, грустно посмотрев на окно, добавил. — Любил… и не мог убить, вы что, вашим умом милицейским, не понимаете, что есть такое чувство, а то, что она была за мужем, так она формально была замужем, она не любила этого человека и собиралась развестись, и мы должны были пожениться…