Падшие в небеса. 1997 год

— Вот! Началось! Вы, хотя бы что ни будь другое, придумали! А-то сами себе ловушку расставляете! Замужем,… развестись!.. Она, наверняка, как я подозреваю, пришла вам сказать, что разводиться не хочет и что вам надо расстаться, а вы, вы просто в гневе пырнули ее ножом! Кстати куда вы его дели? Отвечайте!

— Хм, у вас богатое воображение гражданин начальник. Может мне так вас называть?! А?! Может, тут пытать меня еще будете?! Мухин хлопнул себя по лбу ладошкой:

— О! Об этом-то я и забыл! — радостно воскликнул он. — Как же без этого?! Мне тут один человек дал замечательный журнал,….. Новый мир называется! Так вот, в этом журнале, есть замечательное пособие, как вы там говорите,… по пыткам, а точнее по способам дознания.

— Что?! — недоумевая, спросил Вилор. — В Новом мире? Вы Мухин, что, совсем с ума сошли?

— Нет, с ума я не сошел, а вот вы,… вы может быть, но я вам отвечу, в этом номере журнала напечатана первая часть Архипелага Гулаг, некого гражданина Солженицына. Бывшего врага народа и предателя, уехавшего за рубеж, что бы поливать грязью нашу Родину!

— Вы что несете?! Мухин?! — с возмущением спросил Щукин. — Солженицын лауреат Нобелевской премии! И написал свой легендарный роман, что бы весь мир знал о сталинских ужасах!

— Может он для этого и написал, может мир и действительно узнал, но гражданин Солженицын, сам того не зная, приготовил хороший учебник для оперативников. Теперь по нему можно успешно применять методы дознания, которые были использованы нашими коллегами из гэпэу и энкавэдэ в двадцатые, тридцатые годы! Причем, как замечу, очень эффективно использованы!

— Вы больной человек! Мухин! Вы, что хотите сказать, что ваши коллеги должны применять те пытки, с помощью которых сталинские садисты мучили людей?!

— А почему бы нет,… причем как вы там заметили людей,… да и не людей, а злодеев, врагов народа,… а в сегодняшних реалиях бандитов и убийц! Насильников и извращенцев, воров и грабителей! Всех этих мразей почему бы не подвергнуть этим методам?! Ведь они же издевались над невинными людьми, вот и над ними надо тоже поиздеваться! Как говорится, глаз за глаз! Око за око!

— Вы больной! Вы сумасшедший! У вас, что тут за рассадник сталинских идей? Вы, что тут творите? Извращенцы! Вы ведь даже святое дело,… как я вижу, в пытку превратить можете! Солженицын вам ведь, об этой мерзости писал! Человек подозреваемый, еще и не преступник вовсе, а вы его уже…

— Нет, вы правы…. если человек сам сознался, то зачем его пытать? — язвительно ответил Мухин. — Нет! Его пытать не надо! Он и так наказан будет, срок получит! А вот если упорствует злодей, жулик и бандит, убийца и извращенец, из себя невинного строит,… то почему бы его немного не прижать?! А?! Пусть сознается! И все!

— Да вы что?! Идиот?! — Вилор не верил своим ушам, он смотрел на милиционера и не мог понять притворяется тот или говорит искренне.

— Вы тут мне с оскорблениями-то, осторожней! — с угрозой в голосе произнес Мухин. — Я не идиот! А вот вы, я вижу, под такого косите! Человек сознался,… значит, он виноват! Вот и все!

— А если он слабый и ваших пыток не выдержал?!.. Мухин сощурил глаза и пристально посмотрев на Вилора, гнусно прошипел:

— Не надо было сюда ко мне попадать! Попался, признался, в лагерь за решетку!

— Нет, вы точно больной!

— Ладно! Хватит! — рассвирепел Мухин и ударил кулаком по столу. — Развел мне тут демагогию! Лучше говори, как убил Скрябину! А то я тебе весь спектр услуг от энкавэдэ применю! — милиционер кивнул на журнал, что лежал рядом.

— Да пошел ты… Мухин ухмыльнулся и, лениво затушив сигарету в пепельнице, медленно встал из-за стола и подошел к Вилору. Он вновь склонился над ним и зашептал в ухо:

— Нет, пока я к тебе методы, что описаны у гражданина Солженицына применять не буду. Мороки много… Но это пока! А сегодня мы попробуем простенький вариант признания. Очень простенький и эффективный, но вот есть один минус у этого метода, после него, ручку или карандаш держать больно! — Мухин разогнулся и, посмотрев сверху вниз на Вилора, добавил. — Ты ведь драматург и поэт у нас? Щелкопер вольнодумец? А?! Гражданин Щукин?!

— Да пошел ты!

— А вот это не надо! Не надо! — издевательски пробубнил Мухин. Он достал из-за спины карандаш, обычный карандаш с красным грифелем. На его ребристых боках, как показалось Вилору, блеснули капельками крови.

— Вот, видишь этот карандашик?! А?! Это не просто карандашик, а волшебная палочка! — Мухин выговаривал каждую букву с каким-то смаком, словно упиваясь беспомощностью человека который сидел на стуле со скованными руками. — С помощью этой палочки можно заставить даже самого упертого и неразговорчивого преступника говорить то, что надо! Не веришь?! — милиционер противно улыбнулся, растянув тонкие губы и оголив желтые от табака зубы. — Ты же любишь писать?! А, Щукин?! Как ты любишь писать? Вот сейчас этот карандашик поможет тебе не только писать, но и говорить!

Мухин зашел Вилору за спину и присел на корточки. Он медленно вставил карандаш в правую руку Щукина, между указательным и средним пальцем.