Падшие в небеса. 1997 год

— Я может и не готов, но это я вынужден,… за честными, готовыми на все людьми, как ты говоришь, исправлять ошибки. Конечно, во всем виноват уборщик, но мусорит-то кто? Страшно мне за вас, вот таких, слабеньких раскисших интеллигентиков, опустили ручки и все на Бога сваливаете,… а сами не подумали, может у него если он конечно есть, у Бога и без того забот полным полно! Забот более важных, а эти-то вот ваши проблемы, вы сами могли бы решить…

— Нет, я подумал, поэтому и обратился к тебе,… Бога тревожить не хочу! Скажу тебе, признаюсь. Может быть тебе легче станет. Мне и обратиться-то больше не к кому… Маленький медленно встал с лавки и, не прощаясь, пошел прочь, вдаль по аллеи. Павел Сергеевич смотрел ему в след и вдруг подумал, что ему сейчас так же тяжело.

Двадцать первая глава

— Ты стала совсем взрослой и настоящей красавицей! Еще немного и просто влюблюсь в тебя, как в женщину! А это нельзя допустить, Вика не одевай ты таких коротких юбок! Это слишком сексуально! Виктория стояла, опершись локтями на тяжелую чугунную решетку ограждения набережной. Где-то под ногами, в трех метрах ниже, струился Енисей. Темно-синие, почти черные волны, временами, словно вспыхивали искорками белых гребней, пенящихся от силы течения. Сила реки немного пугала. Человек, наблюдавший за этим потоком, невольно представлял, что окажись он сейчас в этих холодных, почти ледяных водах. Он неминуемо бы погиб через пять минут. «Вот так и любовь, она затягивает, словно река и поглощает человека, он пытается сопротивляться, но сделать ничего не может, он обречен. Он во власти чувств. И он готов исчезнуть в этой силе течения страстей! Господи, как пафосно я думаю? Я изменилась, он говорит, что я изменилась, но он не знает, насколько я изменилась?!» — Виктория знала, человек рассматривает ее ноги и фигуру.

— Вика, я тебя люблю, как дочь, но ты должна догадаться. Я больше с твоим отцом никаких дел не виду. Виктория посмотрела вдаль, он попыталась разглядеть маленькие человеческие фигурки на противоположенном берегу, но не смогла, слишком далеко, виднелись лишь крохотные черные точки.

— Я влюбилась дядя Сережа. Сильно влюбилась…

Сергей посмотрел на девушку, медленно подошел и, погладив ее по волосам, встал рядом, тоже опершись на перила чугунной ограды.

— Это хорошо Вика, это очень хорошо! Ты уже взрослая, давно пора! А то таскалась с малолетками по клубам и дискотекам, и все! Дрянь небось всякую курили, да нюхали! Хорошо, что вот на героин не подсела. А то, у золотой молодежи это, как правило, на иглу и в канаву. А родичи по больницам таскают, да только толку от этого нет, — Вавилов посмотрел в глаза Виктории и улыбнулся. — Я рад за тебя девочка, любовь это всегда хорошо. Любовь это такая прекрасная штука, которую Бог нам дает совершенно безвозмездно, причем к этому чуду, он словно в нагрузку, дарит еще и детей! Понимаешь, как все устроено красиво! Какое совершенство! Дарит возможность людям влюбленным, создавать жизнь! Дарить новую жизнь! Понимаешь, как это прекрасно! Человек получая наслаждение, сам дарит жизнь другому человеку, что еще может быть совершеннее и прекраснее?! Ничего! Поэтому человек и есть самое совершенное создание Бога!

Она посмотрела ему в глаза, пристально и дерзко. Он даже немного смутился, эта девочка, вот так, заставляет отвести взгляд. Вика улыбнулась и вызывающе ответила:

— Да, прекрасно, но когда маленький человек попадает в это человеческое общество, он еще не знает, что жизнь, которую ему дали те же люди, запросто могут ее забрать обратно…

— Что ты имеешь в виду? — спросил Сергей. Виктория стукнула кулачком по чугунной перилле. Она задрали голову вверх и, зажмурившись, грустно сказала:

— Ничего! Человечество, мерзкая огромная куча самовлюбленных существ, которые возомнили себя хозяевами мира. Но которые ничтожны и жалки, и мучаясь от своей ничтожности, поедают другу друга, как скорпионы в банке!

— Какой мрак в рассуждениях. Это слишком мрачно для молодой девушки. Это ты сама, так считаешь, или кто-то промыл тебе мозги?

Виктория тяжело вздохнула и, положив свою ладонь ему на руку, тихо произнесла:

— А ты я вижу, стал набожным,… о Боге говоришь,… ну вот тогда ответь на вопрос, почему людей изгнали из рая?

— За грехи,… - смутился Сергей. Ему стало не по себе. Молодая девушка рассуждала на совсем взрослые темы.

— Хм, это понятно, но тут есть подтекст, у этой библейской истории, есть подтекст, — уверенно заверила Виктория.

— Да, и какой?

Сергей с любопытством разглядывал ее черты. Он видел, как она думает, он видел это по мимике на лице, оно, то веселое и беззаботное вдруг становилось грустным и озадаченным. Девушка ответила:

— Какой подтекст, спрашиваешь? Простой,… человек хотел, что бы его выгнали из рая. Сергей рассмеялся, он покосился на девушку и, махнув рукой, весело сказал:

— А ты-то, откуда знаешь? Про подтекст…

— Я прочитала эту истории в библии… и все поняла.

— И что?! — удивился Вавилов.